Онлайн книга «Праздник покойной души»
|
Большой разницы я не заметила, дав себе слово никогда в жизни не покупать готовый товар и этой же весной высадить на даче рассаду капусты. И чтобы прервать неприятный разговор, загнала мужа в ванную. Через полчаса он вышел человеком. Следом за ним туда, благоухая ванилью, отправился Анатолий Андреевич… За столом гость, жалуясь на многочисленные недуги, в одиночку «уговорил» почти полную поллитровую бутылку самогонки собственного производства и розлива (под пробку) и проявил недюжинный аппетит. Аленка, от удивления забывавшая про еду, лишилась очередного бифштекса – Славка не дремал, гулял по ее тарелке, выборочным путем перетаскивая к себе лакомые кусочки. Бабуля взывала к его совести и время от времени шлепала по рукам. Но, похоже, совесть у него дремала. – Что-то у меня сегодня какая-то ненасытность, – бормотала дочь, отправляясь за очередной порцией. – Не в коня корм! – заметил сын. – Ты нас всех объела… Извините, но я вас покину. Уже забрезжил свет в конце тоннеля. Учение называется. – Он взглянул на часы: – О-о-о, давно уже пора тянуться к свету. Бабуля, долго не задерживайся. Я ночую у тебя. – И удрал, прихватив с собой телефонную трубку. Алена, продолжая удивляться, напряженно ждала проявления у гостя кучи болезненных симптомов, о которых он говорил. Дождалась только одного – лицо Анатолия Андреевича исказила истинная печать страдания, когда он, побултыхав остатки «зеленого змия» в бутылке, тяжело вздохнул и с укоризной заметил: – Эх, Николаич, зря ты разрешил открыть только один пузырь. Почти кончилось мое лекарство-то. Теперь боли замучают. – Тебе, Анатолий Андреевич, нельзя. Все твои болячки исключительно от твоего лекарства, – наставительно заметил мой умный муж, не отрываясь от еды. – Пора переходить на минералку. Аленка наконец-таки расслабилась: – Дядя Толя, да вы постоянно под наркозом! А как только его действие заканчивается, начинаются боли. Наркоз сокращает жизнь. Запасы вашей «Анатольевки» переживут вас ненадолго, быстро пойдут в расход на семейной распродаже с уценкой, чтобы оплатить расходы на погребение. Я имею в виду – ваше. – Она осторожно, но настойчиво отняла у мученика остатки самогонки и поставила на пол, рядом с собой. Анатолий Андреевич вздрогнул, недоверчиво улыбнулся и икнул. А дочь однотонно, как пономарь, вещала дальше: – Вечной памяти не будет, поскольку постоянная клиентура найдет другой источник самогоноварения. И в лучшем случае, ругнут вас как мастера, не во время сгоревшего на работе. В худшем – вскоре составят вам компанию на небесах. И будете вы вечно слушать лекции о вреде алкоголя. Без перерыва на еду и сон… – Кстати, про сон, – удачно вклинилась я, – вам, Анатолий Андреевич, с дороги надо как следует выспаться, да и Дима… – А давайте споем! – радостно предложил больной, широко раскинув руки в стороны. – Вот только… – он обернулся по сторонам, – сыграть не на чем… Ну ничего, я на расческе! Он ловко выхватил ее из кармана Димкиной рубашки. Следом потерявшая бдительность Аленка лишилась шоколадной конфеты, которую легкомысленно болтала за фантик. Сама конфета точным броском угодила в раковину мойки на грязные тарелки, а фантик был торжественно водружен на зубья расчески. – Николаич, а ну-ка, угадай мелодию!.. Полчаса мы своими силами боролись с талантом самородка-мученика. Потом появились «поклонники» – Наталья с Денькой, которых тайком призвала на помощь Аленка. Я облегченно перевела дух. Забрезжила надежда избавления от творчества народного артиста. – В чем дело?! – строгим голосом участкового уполномоченного спросила Наташка, для большего эффекта сдвинув брови к переносице и уперев одну руку с собачьим поводком в бок. Другая была занята каталогом цветочных растений. К ее ногам жалась испуганная собака. Мне показалось, что Денька была готова облобызать заезжего солиста, а если надо, то и подвыть ему. Анатолий Андреевич приветственно улыбнулся вновь прибывшим, подмигнул боксерихе и вдруг с размаху шлепнул рукой по бежевому шелковому заду Наташки. Пижама у нее такая – бежевая. – Садись, подруга, споем!.. «Сп-поемте, друзья, ведь зав…» Звук соприкосновения каталога цветочных растений с темечком народного артиста был похож на выстрел. Даже уши заложило. Солист свалился с табуретки налево, Денька в полуобморочном состоянии – направо. Из холла донесся слаженный кошачий вой. Неведомым способом вырвавшийся на свободу из закрытой Аленой спальни хор кошариков вел свою собственную партию. Денька тоненько взвизгнула и сделала попытку сорваться с поводка и выскочить в окно с тринадцатого этажа… Орали все! Кроме Деньки, Аленки и гостя. Денька – понятно почему, была занята приготовлениями к полету. Алена понеслась устранять кошачью угрозу, а гость просто валялся на полу. Сам по себе. И на его не очень артистичном лице было написано глубокое удивление. На секунду стало тихо. Димка нагнулся протянуть низвергнутому артисту руку помощи, да так в этой позе и застрял – не знал, куда эту руку приложить. Гость лежал на боку в позе эмбриона. И в этой просто сказочной тишине задушевно прозвучала мелодия «Гренады». Только слова были Наташкиными: – Он упал возле ног гостевого стола, и закрылись уста на недельку… Я просто не могла не поддержать: – Ты, сосед дорогой, на двухдневный постой, но сегодня – последний день «в стельку»! Анатолий Андреевич песню не подхватил. – Эк меня шандарахнуло-о-о, – обеспокоенно протянул он. – За последний месяц третий раз так шибает. Ноги совсем не держат. Верите, стал и слова песен забывать. Вот вы поете, а я слов-то и не знаю… Да-а-а… Пожалуй, Николаич, твоя правда. Лечиться мне надо. Надежды на спокойную ночь после благотворного влияния цветочных растений, собранных в каталог, не оправдались. В два часа ночи Анатолий Андреевич запел. Не так громко, как в деревне. И ладно бы разнообразил репертуар. Нет! Он зациклился на «Гренаде». Как только доходил до слов «Он упал…» сразу терялся: – Упал… Нет, упал между ног… Против ног… – Долго перебирал возможные варианты, меряя шагами комнату, потом возвращался к первому куплету и так до пяти утра. Ровно в девять часов Димон, я и Аленка, не выспавшиеся и полностью разбитые, выползли на кухню, чтобы поспорить о том, кто из нас самый несчастный. Истину выяснить не удалось – не успели. В проеме арки с пустой бутылкой из-под своего вчерашнего зелья вырос довольный жизнью народный артист. – О! – восхитилась Аленка и слегка охрипшим голосом пропела: – Ночью прыгал и скакал, нам всем спать не давал, а сегодня, как ни в чем, похмеляется! Димка, пробормотав что-то про дурные примеры, распространяемые вирусоносителями, зевнул и заявил гостю, чтобы он готовился на выезд. С обследованием до понедельника лучше не затягивать. Болезнь не дремлет. Несмотря на воскресный день. Час на сборы, завтрак – и «по коням!». |