Книга Робинзон по пятницам, страница 41 – Анастасия Монастырская

— А почему не до?

— Так он и отдал чемодан с деньгами незнакомому мужику! У него и зимой снега не допросишься.

— Не скажите, — хмыкнул наш временный повар, ловко накрывая на стол, — Во-первых, с чего вы взяли, что они не были между собой знакомы? А во-вторых, я не исключаю, что Романов мог шантажировать вашего декана. А деньги служили платой за молчание.

Столь простое объяснение мне просто не приходило в голову. Но если так…

— А что общего было у моего соседа и бывшего начальника?

— Вот это-то мне и предстоит выяснить! Прошу к столу! Ужин готов.

После кулинарного изобилия, устроенного Федоровым, старшие родичи, изъявили готовность в кратчайшие сроки усыновить нашего гостя, средние собрались повысить его в должности — их временного консультанта в постоянного повара; ну а Ольга была не против переселиться к Федорову насовсем. В ее глазах он из мужчины, приятного во всех отношениях, превратился в главного кандидата на брачные узы. Мужчина, умеющий вкусно готовить, оптимальный муж и отец. Как там у классика? Пюре на ходу приготовит, горячую воду сольет… Примерно это она и брякнула во время десерта, доверительно похлопав пухлой ручкой по тощей коленке следователя. К чести Федорова он не смутился и выдержал принудительную ласку с достоинством. Мол, пюре приготовит, детей накормит. Но только гипотетически. Практически покамест не пробовал. Работа, знаете ли, тяжелая. Бандитские пули, сплошные засады и трупы, трупы, трупы… Бывшая жена моего третьего мужа слушала, разинув рот: вот он, герой ее романа!

Эх, Ольга, Ольга! Инфузория в туфельках! Хоть бы спросила его для начала, может, он женат, или связан другими, не менее важными, клятвами. Тем более что мужик ухоженный, чувствуется опытная женская рука. Неужели я ревную? Хотя мне-то какое дело до чужих сердечных дел, тут бы с другими проблемами разобраться.

Я и не заметила, как переключилась с вопроса о семейном положении Федорова на вопросы, более актуальные на данный момент. Например, что именно связывало Романова и Трохименкоа. Общие друзья? Бизнес? Прошлое? Последнее вернее всего. Я трудом досидела до окончания ужина: не терпелось ознакомиться с ежедневником соседа. Однако и потом пришлось взять паузу: Федоров вместе с Фимой чинили мою дверь. Дом гудел от взбудораженных родичей, которых хлебом не корми — дай только посмотреть, что происходит. Они поочередно ко мне наведались, кто за чем: дел за анальгином, Клара за цитрамоном, Ольга за валерианой, Соня за болюсами хуато. Если учесть, что аптечка у нас находится на кухне, то незваные визитеры ушли ни с чем, но зато очень довольные: какие события кругом, только успевай наблюдать.

Дверь починили на славу. Фима деликатно удалился, Федоров с медвежьей грацией топтался на пороге:

— Вы что-то мне хотите сказать? — спросила я, убаюкивая себя в кресле-качалке.

Тот замялся. Потом, собравшись с духом, подошел ко мне и, наклонившись, чмокнул в щеку.

— Берегите себя.

Я мгновенно превратилась в соляной столп. Довольный произведенным эффектом, Федоров в два прыжка выскочил в коридор, не забыв, правда, прикрыть дверь. Я рефлекторно покачивалась, второй раз за вечер впав в состоянии ступора. Тем временем молодежной радиостанции шел концерт по заявкам. Визгливый женский голос мрачно сообщил:

— Здравствуйте, меня сегодня уволили. Хочу передать привет моей бывшей начальнице. И, пожалуйста, поставьте для нее песню "Я не поняла".

Мысленно я присоединилась к пожеланиям неизвестной слушательницы: у нас здесь та же ситуация — я не поняла. Вопрос знатокам: что происходит? Еще один вопрос знатокам: стоит ли мне позаботится о свадебном наряде номер четыре? И еще один вопрос знатокам: в своем ли уме товарищ Федоров? Минута на размышление.

Знатоки дали досрочный ответ: в комнату вкатилась Ольга.

— Эфа, ты не представляешь, что сейчас случилось! Ой, умереть, не встать. Федоров меня поцеловал! Правда, только в щечку, но ведь это только начало, правда?

Может, мне пойти работать скульптурой в парке? По крайней мере, застывать в неудобной позе я уже научилась. Шутка ли, такой практикум за один вечер. Буду изображать тетеньку, которую разразил не то гром, не то моральный паралич. Ольга меж тем захлебывалась подробностями:

— Эфа, что происходит? Слушай, а может, мне завтра сбегать в свадебный салон? Нет, наверное, пока рано. Но он так на меня смотрел! Ты себе не представляешь, как он на меня смотрел! Как ты думаешь, он в своем уме? Не то чтобы я себя недооценивала, но… я уже не девушка (тут она скромно потупилась) и у меня двое детей, но у него такие нежные губы…

— От меня ты чего хочешь?

— Понимаешь, он меня пригласил на завтра в кафе. Эфа! Что мне надеть?

О, горе, мне, горе, по слухам, воскликнула Коко Шанель, когда маленькое черное платье оказалось ей слишком мало.

— Надень черную юбку, белую блузку и красный шарф. Будешь как пионерка на заседании отряда.

— Черное меня полнит!

— Тогда надень белую юбку, красную блузку и черный галстук. Будешь как Мария Арбатова на заседании феминисток Красносельского района.

— На белой юбке пятно…

— Хорошо, надень красную юбку, черную блузку и белый галстук. Будешь как солистка цыганского хора в Кремлевском Дворце съездов.

— Эфа!

— Ну, хорошо… Надень хоть что-нибудь.

— Спасибо, ты всегда даешь правильные советы.

И она благодарно меня поцеловала. В ту же самую щеку. Вот тебе и поцелуй Иуды на закате дня.

После ухода Ольги моя скромная женская спаленка напоминала поверженную Русь, по которой на каурых лошадках проскакали разом и Чингисхан, и Батый, и Тохтамыш. Посреди бумажек, растоптанных любовных романов (бедная Тортилла!) сидел печальный Жбан. Ему, как и мне, мерещилось, что сейчас из-под кровати выберется нечто, и все начнется по новой.

— Как ты смотришь на то, чтобы принять ванну?

Жбан смотрел положительно. Он устроился на деревянной подставочке и, зевая, наблюдал за мной. Я потягивала вино (надо же стресс снять) и листала записи Романова.

Август. Ничего интересного. Если, конечно, не считать бурных объяснений с некой Э. Со мной, надо полагать. Если интересно, вот образчики наших с Романовым объяснений.

25 августа.

10.00. Сделать Э. предложение руки и сердца.

11.45. Э. отказала. Не забыть отключить воду и свет в 19.00.

13.00–16.00. Салон красоты. (Ого, Романов, оказывается, посещал салон красоты?)

19.00. — Отключил воду и свет.

20.00. Объяснение с Э. Воду включил.

21.00. Вечеринка в "Балтике".

12 сентября.

8.00. Позвонить Э. и пригласить на ужин.

9.00. Встреча с клиентом.