Онлайн книга «Рубин королевы»
|
Как обычно, внутри храма толпился народ. С приближением лета возрастало число туристов, мало-помалу наводнявших город, отравляя жизнь коренным венецианцам. Альдо, как человек глубоко верующий, прежде всего отдал свой долг Господу короткой молитвой, и только после этого отправился на поиски благословившего не так давно его насильственный брак отца Герарди, священника, с которым он дружил с детства. Он нашел падре у дверей ризницы – тот собирался уходить. – Ты торопишься? – огорчился князь. – Не очень. Мне надо в четыре навестить больную на рио деи Санти Апостоли... – В таком случае – поехали! Дзиан ждет меня на набережной с гондолой, мы отвезем тебя туда, куда нужно. А по пути поговорим. – Похоже, у тебя что-то серьезное? – спросил священник, глядя на обеспокоенное лицо друга. – Даже очень, но не будем об этом, пока не сядем в гондолу. Там нас, по крайней мере, никто не потревожит. Пока что расскажи мне, что новенького у тебя... Болтая, они направились к гавани Сан-Марко, когда навстречу им попалась высокая, уже чуть грузноватая, но все еще привлекательная дама, чей безупречного покроя костюм выглядел слегка поношенным. Узнав даму, падре Герарди улыбнулся и хотел было подойти к ней, но Альдо схватил его за локоть и увлек в другую сторону с явным намерением избежать встречи. Лицо священника выразило крайнее удивление: – Только не говори мне, что ты не узнал ее! Это же твоя кузина. – Знаю. – И ты не поздороваешься с ней? Не остановишься поболтать? – Между нами кошка пробежала... Поняв, что другу не хочется сейчас ничего объяснять, Герарди не стал настаивать. Он дождался момента, когда они устроились на бархатных подушках гондолы, и только тогда решился заговорить снова: священник заметил, как внезапно помрачнело лицо Альдо. —Ну, ладно, – он попытался тем не менее изобразить хорошее настроение, – что же ты намерен мне поведать? – Все очень просто: мне надо аннулировать мой брак. Как видишь, я намерен пройти все инстанции. Начал с тебя – ведь ты нас благословил. – Хочешь развестись с женой? Уже? Но ты ведь женат всего-то... – Не пытайся вспомнить: это не имеет значения. Если бы я мог развестись с ней в тот же вечер, я бы это сделал! – Но это же безумие! Твоя жена... прелестна и... – Знаю, но дело не в этом. Прежде всего она мне не жена, я ни разу до нее не дотронулся... – Фиктивный брак? Между таким мужчиной, как ты, и такой женщиной, как она? Никто никогда не поверит в это! – Для меня не имеет значения, что подумают другие, Марко. Я хочу разрушить союз, заключить который меня принудили силой. – Силой? Тебя? – Ну, шантажом, если тебе так больше нравится. Я был вынужден вступить в брак с бывшей леди Фэррэлс, чтобы спасти жизнь двум невинным людям: Чечине и ее мужу Дзаккарии. – Но... они же оба были в церкви! – Потому что я дал слово и мне оказали честь, поверив. Ты священник, Марко, и я могу быть с тобой откровенным. Я должен рассказать тебе все. Нескольких фраз оказалось достаточно, чтобы описать кошмар, пережитый Альдо и его домашними по его возвращении из Австрии. Священник Слушал, не перебивая, но с явным возмущением, нараставшим по мере того, как он узнавал все новые и новые подробности. – Почему ты мне ничего не сказал? – наконец взорвался он. – Почему ты позволил мне благословить брак, который с самого начала должен был быть признан недействительным? – Ты сам согласился – я не вынуждал тебя. Если бы я предупредил тогда, ты мог бы отказаться... – Естественно, я отказался бы! – И подверг бы себя опасности. Разве ты не понимаешь, при каком режиме мы живем? Кто ничего не знает, тот ничем и не рискует. Герарди не ответил. Было бы слишком трудно опровергнуть слова Альдо. В нынешнем 1924 году Италию захлестнула настоящая волна терроризма. Победа фашистов на парламентских выборах была сокрушительной, и, чтобы закрепить ее, Муссолини поспешил аннексировать Фиуме [8] , в чем его всецело поддержал величайший поэт Габриеле д'Аннунцио, получивший от короля за эту оказанную родине услугу титул князя Невозо. А накануне аннексии был убит депутат-социалист Маттеоти. Все эти события венецианское общество переживало как цепь непрерывных оскорблений и пощечин. Вот почему Марко Герарди был не слишком удивлен, услышав рассказ о драме во дворце Морозини. Гондола с крылатыми львами неторопливо поднималась по Большому каналу. Альдо, какое-то время помолчав, спросил: – Ну что? Что ты решил? Могу я рассчитывать на твою помощь? Очнувшись от глубокой задумчивости, священник вздрогнул: – Разумеется, ты можешь на меня положиться. Тебе надо написать официальное прошение, изложить причины, заставляющие тебя добиваться расторжения брака. Я передам его святейшему патриарху, но не стану скрывать: ссылка на брак «vi coactus» меня немного беспокоит. Одним из свидетелей со стороны твоей супруги был Фабиани, главарь чернорубашечников, а поскольку эти люди стоят у истоков шантажа, жертвой которого ты стал, им наверняка не понравится подобная огласка. – Огласка! Огласка! Я не собираюсь кричать об этом на улицах! – Нет, но в суде адвокат станет задавать вопросы, вполне возможно, затруднительные. Свидетелям также придется давать показания, а они могут просто испугаться... Не лучше ли сослаться на отсутствие интимных отношений, хотя тут тоже могут возникнуть сложности... Твоя жена до свадьбы была девственницей? – Ты отлично знаешь, что она была вдовой. – Ее супруг был намного старше ее, мне помнится. Хотя это ни о чем не говорит... – У нее хватало и любовников, – проворчал Морозини. – Значит, тем более тебе надо посмотреть правде в глаза. Что тебя ожидает? Признание отсутствия интимных отношений в данном случае может свидетельствовать о... о неспособности супруга. – Ну уж нет! – вырвалось у Альдо с такой силой, что лодка покачнулась. Марко Герарди расхохотался. – Я подозревал, что эти слова произведут эффект! А ведь тебе не о чем беспокоиться: половина Венеции... – или три четверти? – подпишутся под тем, что это неправда. – Ладно-ладно, не делай из меня Казанову! Послушай, все, чего я хочу, – это быть свободным... И может быть, когда-нибудь создать нормальную семью. Вот и обсуди это дело с патриархом, расскажи ему что угодно, но позаботься о том, чтобы я, в конце концов, выиграл. – Ты понимаешь, что это может затянуться надолго? |