Книга Идеал на витрине, страница 12 – Ольга Хмельницкая

Таня с мрачным видом перебирала блузки. Артем сидел на своем привычном месте и разгадывал кроссворд, выпятив челюсть вперед.

– Вот такая мне сейчас как раз подойдет, – сказала Таня, держа в руках красную рубашку с вышитым черным черепом на спине. Рубашка была стретчевой и хорошо облегала фигуру.

– Офигительно! – произнесла Лариса. – К твоему пирсингу и черным-черным волосам самое то. Тебе такая больше пойдет, чем белая.

– Не могу купить, – сказала Таня. – Не за что.

Под глазами у обеих девушек были темные круги.

– Я не выспалась, – пожаловалась Таня, – всю ночь посуду мыла и стирала. Все думала, что он вернется.

– Вернется, куда денется, – сказала Лариса.

Таня вытерла одинокую слезу, стоя в красной рубашке перед зеркалом.

– Ты тоже выглядишь неважно, – произнесла она.

– Я-то? – спросила Лариса. – Да уж. Вчера нашла у своего молодого человека чек на пополнение чужого счета. Позвонила. Ответил женский голос.

– Ты спросила его, что все это значит?

– Нет. Хочу сначала понять, люблю ли я его. И почему мне все время кажется, что он мне не верен. Не хочу спрашивать, хочу понять. Почему у меня нет спокойствия? Все время ожидаю… что-то.

– Ты боишься, что плюшевый мишка оживет и плюнет в тебя ядом, что шкаф за твоей спиной превратится в терминатора с большой пушкой, что в море тебя под воду утянет рыба, что наушники ударят тебя током в оба уха, что жир, который ты смываешь со сковороды, станет клеем и навеки склеит тебе пальцы. А еще ты боишься, что твой парень тебе не верен. В твоих круглых глазах полно страха, такой вот вечный страх.

– Я понимаю, Таня, чужую беду руками разведу, в чужом глазу и песчинку видать. Но у тебя проблема не лучше. Ты не боишься, сидишь себе читаешь книгу, а потом оказывается, что все пошло прахом, потому что страх хотя бы заставляет действовать, собраться, предпринять какие-то меры…

Дверь магазина открылась, и вошла Марина.

– Я хотела бы вот так, как Марина Владимировна, – сказала Лариса. – Не бояться каждого шороха и каждой СМС, но и тарелки вовремя мыть.

Марина кивнула девушкам, Артему и Айгуль, дремавшей на кассе, и углубилась в коридор, ведущий на склад и во внутренние помещения. Тем не менее Таня и Лариса обратили внимание, что хозяйка магазина обошла дверь в туалет по большой дуге.

– Инна Сергеевна, я хочу поговорить о недостачах, – сказала Марина своей директрисе.

– Думаете, девочки имеют к этому отношение? – спросила Инна Сергеевна.

– У нас работают восемь человек, – произнесла Марина, – консультанты Лариса и Таня, охранник Артем, грузчик Михаил, кассирша Айгуль, уборщица Люся, товаровед Полина Ульяновна и вы. Девятая – бухгалтер Вероника Петровна, но она числится в фирме моего мужа и здесь появлялась от силы с десяток раз. То есть ее мы в расчет не берем. Остается восемь.

Инна Сергеевна кивнула.

– Я понимаю, что при недостачах сразу подозревают персонал, – сказала она, – но персонал имеет отношение к хищениям всего в тридцати-сорока процентах случаев.

– Да у нас покупателей меньше зашло за все время существования магазина, чем комплектов белья пропало, – проговорила Марина. – Это кто-то из наших.

Инна Сергеевна откинулась на спинку кресла.

– Нет, конечно, нет. Это кто-то чужой, – сказала она. – У меня большой опыт руководства магазинами. Персонал никогда не начинает воровать так быстро и так нагло. Поначалу они привыкают, пик краж персоналом, по моему опыту, происходит после года работы, когда они начинают считать магазин своим.

– Кому-то из них могут быть очень нужны деньги, – предложила Марина.

– Деньги всем всегда нужны, – заявила Инна Сергеевна. – Но куда человек будет девать это белье? Его же надо куда-то продавать, как-то превращать в деньги?

– Сдавать в комиссионки, кому-то на рынок… мало ли. Я бы нашла способ, – сказала Марина.

Инна Сергеевна посмотрела на владелицу магазина долгим взглядом.

Рыженькая девушка с молочно-белой кожей и в высоких ботфортах стояла у полки, держа в руках вишневую кожаную сумку, и по щекам у нее текли слезы.

– Хны-ы-ык, – просопливила она, а потом с шумом втянула носом воздух.

Таня и Лариса переглянулись.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – участливо спросила Лариса.

– Нет-нет, – ответила покупательница, поставила сумку на место и поспешно вытащила из кармана белый бумажный платок.

Она интеллигентно высморкалась, не поднимая головы.

– Не обращайте внимания, – сказала рыженькая и пошла к выходу.

Дверь за ней закрылась.

– Бедняжка, – посочувствовала Лариса, – вчера она стояла на улице и смотрела на эту сумку через стекло витрины, тоже слезы вытирала, и позавчера я ее видела. А сегодня вот зашла пощупать.

– Да, сумка не дешевая, – произнесла Таня, – натуральная кожа, известный бренд, простенькая, но сразу виден класс. Надо же, ей так хочется такую сумку, что она плачет! С ума сойти! Мне ее так жаль.

Рыжая девушка тем временем прошла вдоль витрины и снова бросила на сумку выразительный взгляд.

– Кто-то регулярно тырит белье, – сказала Марина мужу.

– Ничего, скоро и мебель тырить начнут, и люстры все твои черно-белые вынесут, – проговорил Дима, – если меры не начать принимать. Надо воспитывать высокую сознательность и ужесточать контроль. Именно в таком порядке, но я не буду тебе все это рассказывать, тебе же скучно.

– Мне не скучно, – ответила Марина, – я хочу, чтобы в моем коллективе работали только порядочные люди. Поэтому того, кто имеет отношение к кражам, надо вычислить и уволить, вот и все. А не ужесточать контроль и воспитывать высокую сознательность в тех, в ком их по определению никогда не будет.

Дима хотел было сказать, что очень даже будет и что он в этом, в воспитании в смысле, вообще-то большой мастер, но не захотел портить благостную семейную атмосферу.

Они шли по художественному салону. Справа висели картины, слева – гобелены. Марина никак не могла определиться, что ей больше по душе – живопись или вышивка. За ними мелкими шажками следовала владелица салона.

– Может, слетаем на Сотбис? – предложил Дима. – Я не понимаю, что мы тут делаем. Это не наш уровень.

– Я хочу купить картину не для того, чтобы ее потом перепродать, – сказала Марина, – я всего лишь хочу повесить картину у нас в кухне. Она должна мне нравиться. Она не должна стоить десять миллионов и требовать особых условий хранения. Все, что нужно, – чтобы мне было приятно на нее смотреть. Она должна быть солнечной, позитивной, веселой и жизнерадостной. Она должна поднимать настроение.

– Давай купим раннего Малевича. Вполне подходит под описание. Или кого-то из импрессионистов.