Онлайн книга «Счастье на высоких каблуках»
|
– Сомневаюсь. – А Дима женат? – Не знаю, – ответила Жанна. – Я вообще ничего о нем не знаю, даже фамилии или, например, сколько ему лет. У нас только секс. Юля вздохнула. – Это плохо закончится, – сказала она. – Извини, что каркаю. И никакие туфли тебя не обрадуют. Жанна чихнула. Марина зашла на работу без трех минут десять. Секретарша Анастасия сидела на своем месте и что-то быстро печатала. По ее напряженной и одновременно увлеченной позе Марина сразу заподозрила, что у Насти появился новый сердечный интерес. – Аську выключи, – сказала Марина. – И сделай мне кофе. Настя, испытывающая непреодолимое влечение к джинсам, свитерам мужского покроя и тяжелым ботинкам, вздрогнула и отключила все посторонние программы. – Гардероб еще не сменила? – спросила Марина. – Не перешла на женственные платья, высокие каблуки, декольте и романтичные прически? – Нет. Не хочу никого обманывать, – сказала Настя. – Я такая, какая есть. – Это твое право, – сказала Марина. – Зависит от того, какие цели ты преследуешь. Согласна, некоторых восхищают люди, имеющие мужество делать то, что хотят они, а не то, чего ждут от них окружающие. Из кофейного автомата в чашку полилась ароматная коричневая жидкость. – Евгений на работе? – спросила Марина. – Нет еще, – ответила Настя, опустив глаза, как будто она персонально несла ответственность за отсутствие Евгения. Секунду спустя зам вбежал в офис. – Вспотел? – спросила Марина. – Доброе утро, – расплылся Евгений в улыбке. – Нет, я пользуюсь антиперспирантом. Чтобы клиентов не спугнуть. – Что там пахучая квартира? – Пока никак. «Пахучим» называлось жилье, которое дважды заливали соседи сверху, после чего деревоплита под линолеумом зацвела и начала гнить, распространяя удушливую вонищу. Продать квартиру никак не удавалось. Марина не могла решить – сделать там ремонт, а потом продавать или продавать, как есть. Пока ее агентство пыталось продать, как есть. Но никто не покупал. – Надо все оттуда на фиг снести и продавать голую квартиру, без полов, без стен, просто коробку, – сказал Евгений. – Ремонтировать дорого, да это и не наш профиль. А если там все сорвать и разломать, запаха не будет. – Логично, молодец, – похвалила его Марина. – Действуй. Евгений зарделся. Настя принесла Марине кофе. Офис постепенно заполнялся людьми. – У меня на будущей неделе день рождения, – сказала Жанна, обнимая мужа. – Ты помнишь? «Ни черта он не помнит. Никто меня на самом деле не любит», – подумала она. – А что ты хочешь? – спросил муж, откинув голову. Жанна смотрела в его голубые, почти прозрачные глаза и думала, что, несмотря на годы брака, Игорь оставался для нее закрытой книгой. Сейчас она ничего не могла прочитать по его лицу. Спокойное, расслабленное, доброжелательное, абсолютно ничего не выражающее. «Ему просто все равно», – подумала Жанна. – Я хочу красные босоножки и белые туфли на каблуке. Уже присмотрела. Ты ведь купишь, правда, дорогой? Уголок рта Игоря дрогнул. – Конечно, – сказал он после небольшой паузы. – О чем речь? Пойдем в магазин, покажешь мне, что хочешь. – Завтра, – подмигнула ему Жанна. – У меня в семь концерт, а сразу же после… – Хорошо, – кивнул Игорь, – когда выйдешь с работы, позвони, я подъеду, мы все тебе купим. – Ты самый прекрасный муж! Я тебя очень люблю, – сказала Жанна, осыпая супруга поцелуями. Игорь прикрыл глаза. Он знал, что чаще всего люди не могут оценить его эмоциональное состояние, но на всякий случай доступ к «зеркалу души» ограничил. Дима шел по магазину совершенно по-хозяйски, как будто это был его собственный магазин, и при этом не смотрел по сторонам. Жанна шествовала рядом, гордо ступая на высоких каблуках. – А почему ты себе никогда ничего не покупаешь? – спросила Жанна. – Ты даже не смотришь! – Мне скучно, – пожал плечами Дима. – А что тебе не скучно? – Много чего. – Ты, наверное, бандит. – Я финансист. «Так я и думала. Бухгалтер, типчик без воображения, ему бы только дебет с кредитом свести», – подумала Жанна, ощущая привычное раздражение. Они подошли к бутику, куда стремилась Жанна. От калейдоскопа ярких цветов, рюшей, оборок, шифона, шлейфов и пайеток глаза ее загорелись, руки погрузились в шуршащие, скользкие, теплые, мягкие, колючие и жатые ткани. Дима зашел, обвел зал равнодушным взглядом и плюхнулся в кресло, затянутое тканью с рисунком «под леопарда». После чего он закрыл глаза и погрузился в дрему. Жанна в нетерпении ощупывала платье за платьем. В груди поднималось чувство радости. За спиной, казалось, росли крылья. Белое кружевное платье, черное строгое стретчевое, изумрудное легкое с драпировками… Жанна забрала в примерочную половину бутика, но все было не то. – Попробуйте вот это, – сказала консультант. Жанна скользнула по ней взглядом, на секунду сфокусировав взгляд на светлой коже, бровях вразлет и волосах цвета воронова крыла. Парикмахер Жанны постоянно говорила ей, что черный цвет старит, но девушка была столь свежа и юна, что радикально черный цвет не портил, а лишь подчеркивал молочную белизну ее кожи и легчайший румянец. – Попробуйте. Вам пойдет, – повторила консультант. Жанна взяла в руки бирюзовое платье из шелка, невесомое, со шнуровкой на спине. – Спасибо, – кивнула Жанна. Консультант дружелюбно улыбнулась. Дима в леопардовом кресле, казалось, заснул – он сопел. Складывалось впечатление, что он вот-вот захрапит. Жанна мерила платье за платьем, но ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что бирюзовое действительно сидит намного лучше, чем все остальные. Марина слегка наклонилась вперед и сжала виски. «Мариночка, никогда не трогай свое лицо руками. Это очень вредно», – все время повторяла ей косметолог. На столе лежал лист бумаги со словами «Смерть близка». Марина была уверена, что записка попала к ней не просто так. Ей тридцать два года. У нее муж, риелторское агентство, две квартиры, загородный дом, дача в Крыму и полтора миллиона долларов на личном счету. Плюс красота и молодость. Марина привыкла к тому, что ей завидуют. Если бы они знали, что ей пришлось пережить для того, чтобы оказаться в выгодном и комфортном положении, в котором она сейчас пребывала! Все это не свалилось с неба, а было результатом упорного труда. «Смерть близка». Люди, которые это писали, явно не знали, сколько раз за Маринину жизнь смерть была к ней близка. Но все же она пока жива. |