Онлайн книга «Мокруха»
|
Боба это объяснение устроило, и ему стало не так обидно. Даже польстило, что его приняли за мастера по кунгфу. Мастер, как же! Но все-таки странно все это. Его же похитили! И что дальше? Прикончат его? Значит, надо попытаться сбежать? Боб не знал, что и думать. Мексиканец постарше взял кухонную лопатку и ткнул ею в руку. – Я и не знал, что у него так много наколок! Тут заговорил белый парень. – Полиция знает, что на руке есть татуировки. Мы должны выяснить, где их ему кололи! Парень с косичкой возразил. – Сначала надо найти руку! Боб испуганно отпрянул под взглядом старшего мексиканца. – Вот у него целых две! Боб протестующе помотал головой. – Ну нет, чуваки! Я не согласен! Во взгляде мексиканца мелькнула угроза. Боб быстро заговорил умоляющим тоном: – Ну, пожалуйста, поймите, моя рука с этой и близко не лежала! Боб сморщился от боли, когда мексиканец схватил его за руку и прижал ее к столу рядом с оторванной рукой Амадо. Действительно, обе конечности заметно разнились. Оторванная рука была темнокожая, волосатая, мускулистая – в общем, мужская. Кожа на руке Боба имела бледный, даже нездоровый цвет. Не рука, а хилая ручонка интеллектуального юноши. Никакими татуировками ее не замаскируешь. Мексиканец поднял глаза на Боба. – Ты педик? Тот снова помотал головой. – Нет! – У тебя рука педика! Боб ничего не ответил, но в душе не согласился. Все знакомые ему гомосексуалисты были накачанные, красивые и бронзовые от загара. Так что его рука вовсе не «голубая»! Старший мексиканец обернулся к тому, что с косичкой. – Найди его! Тот, к изумлению Боба, молча кивнул и тут же исчез. Выходит, этот страшный у них за главного, что-то вроде спившегося «крестного отца»! Иначе не объяснишь тот факт, что какой-то пожилой мексиканец с фальшивой накладкой на голове имеет в лакеях образованного белого парня, а мальчиком на побегушках – крутого, здорового омбре! Теперь Бобу стало ясно, что он, мягко говоря, очутился в глубоком дерьме. Амадо сидел в постели, откинувшись на подушку, и смотрел телевизор. Он пристрастился к одной мыльной опере и получал большое удовольствие, наблюдая за интригами, ударами исподтишка и двуличием персонажей. Ничего принципиально нового для него в сюжете не было, он только не мог понять, почему этот парень, Джеке, не возьмет свое охотничье ружье и не заявится с ним к этой злобной сучке Хелене после того, что она сделала с Франческой! Может, этот Джеке и не мужик вовсе, а что-то вроде уэлепедос кебрачона? На его месте Амадо бы вставил оба ствола Хелене в задницу и нажал на спусковой крючок! Получи, ходида пендеха! Ке те ходас! Он часто ловил себя на том, что кричит на телевизор. Амадо рвался предупредить их, чтобы не продавали свои акции в заокеанской компании, ведь это ловушка, бесчестная махинация! Не делайте этого! Куидадо! Он кричал, рычал, неистово размахивал правой рукой, стараясь привлечь к себе внимание актеров, но вдруг замечал, что этой руки у него больше нет. А такое ощущение, будто она на месте… Кераро. Амадо обрадовался, увидев Норберто, входящего в его комнату в дешевом мотеле. В руках он держал замасленный бумажный пакет. Норберто протянул пакет Амадо. – Как себя чувствуешь? – А ты как думаешь? Амадо вскрыл пакет и оттуда аппетитно пахнуло острым ароматом. Он широко улыбнулся.- – Карншпас? – Карншпас пибиль! – Ке буэно! Норберто присел на край кровати и смотрел, как Амадо вынул из пакета обернутый в фольгу тако и стал неловко разворачивать одной рукой. Он не сделал ни малейшей попытки помочь. – Скучаешь по своей руке, чувак? – Я ее во сне вижу, ядрена мать! – А ведь она у нас! Амадо оставил тако в покое. – Что? – Мы заполучили твою руку, чувак. Тебе стоит взглянуть на нее! – На кой хрен тебе понадобилась моя рука, пенаехо? – Чтоб не попала к лас-плакас, марикон Амадо пристально посмотрел на Норберто. Ах, ты, маленький хитрожопый сучонок! – Она у Эстевана? – Си. – Ке варваро! Амадо задумчиво покачал головой и снова принялся за обертку тако. Наконец, он сумел высвободить его и запихнул в рот сразу наполовину. Потом стал смачно жевать, перепачкав губы в жире. Норберто улыбался, глядя на него. – Кьерес сервеса? Амадо кивнул, улыбаясь еще шире. Его тронула забота друга, не поленившегося принести ему такое и пиво. У него даже слезинка выступила на одном глазу. Норберто сунул руку в пластиковый пакет, достал банку холодного «моде-ло-эспесьяль», с шипением хрустнул крышкой и протянул пиво Амадо. – Грасиас! – Де нада! Амадо сделал несколько длинных глотков, потом оторвался от банки и звучно рыгнул. В воздухе сразу запахло пивом и начинкой из свинины и чили. Норберто с серьезным видом обратился к Амадо. – Чувак, тебя хочет видеть Эстеван. – Убить он меня хочет! – Нет. Есть дело. Очень важное. Амадо взглянул на Норберто и понял, что за время его отсутствия произошли перемены. Этот парень поднялся по служебной лестнице и теперь подчиняется непосредственно эль-хефе, самому Эстевану. – А я-то думал, что мы с тобой корешили. – Не в этом дело, чувак. Ты нужен Эстевану. Он не собирается убивать тебя! – Ну, да, это он тебе так сказал! – Это я сам знаю! Амадо изучающе посмотрел на Норберто. Вероятно, у этого панка с собой девятимиллиметровая пушка или, еще хуже, тот долбанный короткоствольный тридцать восьмого калибра, который он так любит таскать повсюду, потому что увидел его в кино и посчитал крутым и понтовым. – Могу я отказаться от встречи с Эстеваном? – Нет. Амадо пожал плечами. – Бале! Когда Норберто и Амадо вошли в «хранилище», Эстеван смотрел сериал с Чивас в роли Морелии по «Каналу 55». Мартин сидел на кухне с водителем «гольфа», которого звали Боб, а фамилию Эстеван не запомнил, и расспрашивал его о том, как правильно законсервировать оторванную человеческую руку. Меньше всего Эстевану хотелось, чтобы у него в доме валялся вонючий кусок разлагающейся плоти. Он поднялся поприветствовать Амадо. |