Онлайн книга «Семья Спеллман расследует…»
|
Когда я утром спустилась на кухню, Рэй готовила себе привычный воскресный завтрак: оладьи с шоколадными чипсами (при этом шоколада больше, чем самого теста). Папе даже пришлось вырвать пакет чипсов у нее из рук, после чего мама вырвала пакет из рук папы. Рэй протянула мне первую порцию оладий. Я сказала, что не платила за них – так обычно отвечает сестричка на любое щедрое предложение. – Сегодня я угощаю, – пролепетала Рэй и виновато улыбнулась. Мама до сих пор ждала ответа на свой ультиматум. И я наконец решилась: – Можешь с ним встретиться. Но у меня есть условия. – Слушаю тебя внимательно, – сказала мама. – Он думает, что я учительница. – С чего бы это? – удивился папа. – Я так ему сказала. – Очень правдоподобно, – съязвил он. – А что? Я еще могу стать учительницей. Всякое бывает. – Ты никогда ею не станешь, – заверила меня мама. – Почему? – обиделась я. – Может, мы все-таки обсудим предстоящую встречу? – перебил нас отец, и я стала объяснять дальше. – Я еще не готова сказать ему правду. – А он знает про нас с папой? – Нет. И пусть не знает. На кухню вошел дядя Рэй, голый по пояс. На нем были только голубые джинсы и тапочки. – Кто-нибудь видел мою рубашку? В ответ раздалось три «нет», а мама спросила: – Где она была последний раз? – Вчера вечером я ее стирал. – Вспомни каждое свое действие. – Черт, да я уже битый час вспоминаю свои действия! Кошмар какой-то. И дядя Рэй ушел. Мама вернула беседу в нужное русло. – Когда мы с ним встретимся? – В пятницу вечером. – Что нам говорить? – без особого энтузиазма поинтересовался отец. – Мама, ты учительница математики в седьмых классах. Папа, ты был директором в школьном округе Аламеды, а потом вышел на пенсию. – Я тоже учительница? – спросила Рэй. – Нет. – Почему? – Потому что ты учишься в девятом классе. – И что я должна говорить? – Что ты учишься в девятом классе. – Никакого вранья? – Ты учишься в девятом классе! – как можно авторитетней повторила я. Мама посмотрела в свою чашку и едва слышно пробормотала: – И почему она нас стесняется? Позже вечером Рэй постучала в мою дверь. – Мне нужно темное прошлое, – заявила она. – Что-что? – В пятницу встреча с твоим стоматологом. Мне мало учебы в девятом классе. Давай скажем, что я сидела на героине, однако полгода назад бросила и теперь все нормально. – Это не смешно. – Конечно, не смешно! – ответила Рэй. – Мне было трудно как никогда. Но теперь я принимаю наркотики только раз в день. Я схватила сестру за ворот и прижала к двери, твердо решив выбить из нее всю дурь. Говорила я медленно и с чувством: – Твой отец – директор школы на пенсии. Мать – учитель математики. Я – заместитель. Конец истории. – Да поняла я! – прохрипела Рэй. Я вышвырнула ее в коридор и напомнила, что в случае чего месть моя будет страшна. Конечно, я сознавала, что сестрица вряд ли сможет взять себя в руки, и начала готовиться к самому ужасному вечеру в своей жизни. Мы с Петрой встретились на следующий день. Я вкратце обрисовала свое положение, надеясь на дружеское сочувствие. – Надо было раньше ему все рассказать, – упрекнула меня Петра. – Я жду подходящего случая. – Тогда тебе нужна машина времени. – Очень смешно. – Ты так возишься с этим парнем. – Он мне нравится. Честно. – Почему? Влюбиться в красивого врача – уж слишком банально, не находишь? Об этом я уже думала и без колебаний ответила: – Он – моя полная противоположность. – Гватемалец с медицинским образованием? И правда, – ехидно заметила Петра. – Нет, он начитанный, загорелый и знает два языка. – У вас хоть что-нибудь общее есть? – Полно всего, между прочим. – Например? – «Напряги извилины». Он настоящий фанат, каждую серию смотрел по три раза. – Сдается мне, сериал тридцатипятилетней давности не может быть основой здоровых отношений. – Для наших с тобой был. – Что еще? – У него все серии на ди-ви-ди. Пиратский сборник. – И?.. – Это сто тридцать восемь серий. – Повторяю вопрос: кроме сериала, что у вас общего? – Мы оба любим пить пиво на крыше. – А кто не любит? – невозмутимо ответила Петра. – Факт остается фактом: он стоматолог, а это убьет твою маму. Так что весь ваш роман похож на подростковый бунт, понимаешь? – Нет. – Но я понимала. Она сняла пиджак и стала собирать бильярдные шары. На ее бицепсе я заметила большую повязку. – Что с тобой случилось? – Да ничего, просто свела татуировку, – непринужденно ответила Петра. – Нет, только не Паффа! – охнула я, уже глубоко скорбя. Как-то в туманную ночь, после девяти рюмок виски, Петре накололи симпатичного дракончика. Она хотела огнедышащего дракона – самого злобного и грозного на свете, – но утром с плеча ей улыбнулся милашка Пафф. Днем моя подруга пошла в тату-салон и заплетающимся с похмелья языком потребовала объяснений. Владелец салона хорошо запомнил Петру: она трижды пыталась заказать ему картошку фри и сама нарисовала будущую татуировку. Он показал ей салфетку с улыбчивой мордочкой Паффа и инициалами Петры. Моя пристыженная подруга поняла, что спьяну нарисовала черт знает что, и молча покинула салон. С тех пор Пафф рос вместе с ней, и о нем обычно говорили с любовью, как о дальнем родственнике или давно погибшем питомце. – Я буду по нему скучать, – сказала я. – Ну а я нет. Он напоминал мне о худшем похмелье в моей жизни. – Давным-давно я спрашивала, хочешь ли ты его свести, и ты сказала «нет». – Что, девушке уже и передумать нельзя? – Раньше ты не передумывала. Петра разбила пирамиду, не положив в лузу ни одного шара. Я закатила два. |