Онлайн книга «Трижды заслуженная вдова»
|
— Родителей не выбирают, — напомнила я подруге, — но ты права. Такой отец хуже чирья на мягком месте! Какое-то время мы ехали молча. Вернее, молчала я. Люська же периодически плевалась и морщилась, что говорило о сильном впечатлении, которое произвел на нее рассказ Левы. — Ну что? — подруга наконец отвлеклась от мыслей об Авакяне. — На учебу поедем или как? Я совершенно не горела желанием сегодня учиться и принялась убеждать ее, а заодно и себя: — Люсь! Ну какая учеба? Ты сама подумай! Кругом такая несправедливость: Либермана обокрали, жену его, старушку, утопили в собственной ванне, а ты про учебу толкуешь! Тебе не стыдно? — А я что? Я ничего! — потупилась Люська. — Я, между прочим, тоже за справедливость! Мне, между прочим, с самого начала учиться не хотелось! Да ты ведь хуже керосина! Пристала как банный лист к заднице: пошли кругозор расширять! Люська ступила на любимую дорожку. Она могла часами пенять мне на настойчивость, с которой я тянула ее к знаниям. Существовал только один способ ее остановить, которым я и воспользовалась. Уловив паузу в потоке слов (Люська как раз глубоко вдохнула, чтобы продолжить нравоучения), я сладким голосом пропела: — Адельфанский... Подруга тут же потеряла всякий интерес к лекции, глаза ее заволокло болотным туманом, и она мечтательно повторила: — Адельфанский... С таким вот придурковатым выражением лица я и привезла ее домой. К себе заходить я не решилась. В мои планы встреча с любимым мужем никак не вписывалась. Пускай он пребывает в счастливой уверенности, что его жена усердно воплощает в жизнь завещание великого вождя по поводу учения. В квартире Люськи нас ждал сюрприз в образе ее Сани. Он был трезв, хмур и чем-то явно озабочен. Увидев мужа, подруга опечалилась, потом разозлилась, туман в ее глазах растаял, и она сурово спросила: — Ты что здесь делаешь? Саня немного удивился такой постановке вопроса, однако ответил: — Жрать хочу! В холодильнике мышь удавилась, а родную жену где-то черти носят! При этом Люськин муж как-то странно глянул в мою сторону. Я затосковала. Ну вот, сейчас выгонит! Куда ж тогда мне податься? — Я, между прочим, учусь! — глянув на мужа с крокодильей лаской, напомнила Людмила. — И трубки у таксофонов не срезаю! Да и друзья у меня большей частью приличные люди! Саня задумчиво поскреб затылок, опять-таки посматривая на меня. Видимо, прикидывал, подходит лично мне такое определение или нет. — И где, кстати, твоя зарплата? — пальнула Люська из тяжелого орудия. — Пропил? Саня как-то обмяк и скукожился, что при его двухметровом росте было особенно заметно. — А че сразу пропил-то? — пробубнил он. — Может, потерял, а может, на благо-творительность пожертвовал. Вон сколько кругом голодных и убогих! — Вот пускай твои убогие тебя и кормят! И вообще, мотай-ка ты к своей матери с сестренкой. Поживи у них недельку, подумай, что тебе дальше делать... Саня немного посопел и послушно поплелся в комнату собирать вещи. — Чего так круто? — шепотом спросила я у Люськи. — Чтобы не мешал! — так же шепотом пояснила она. — У меня мысль какая-то мелькнула, да из-за этого телефонного террориста я ее забыла! — Мысль-то стоящая? Люська закатила глаза и причмокнула губами. Появился Саня. Подруга мгновенно привела лицо в порядок и сердито уставилась на мужа. — Люсь, — робко заговорил он, — может, я останусь? — Даже и не думай! Убирайся к чертовой матери, алкаш. Саня, опустив голову, потопал к выходу. — Стой! — крикнула Люська. — Стой, ирод! Она метнулась к шкафу и извлекла из его недр два свертка. — На, — она сунула свертки в сумку супругу, — передашь Машке и матери. Они там сами разберутся, кому чего. Со свекровью и Саниной сестрой у Люськи самые теплые отношения. Обе женщины горой стояли за невестку и частенько поносили своего непутевого сына и брата. По правде говоря, непутевым Саню не назовешь. Он очень добрый и спокойный парень и до судорог любит свою Люсеньку. Она его, кстати, тоже, что, впрочем, не мешает ей раз в месяц выставлять любимого за дверь и в профилактических целях отправлять его к матери. Сегодня, наверное, как раз и настал день профилактики. Поэтому Саня не очень-то упирался. Когда мы остались одни, Люська метнулась на балкон и вернулась оттуда с кастрюлькой, в которой, при ближайшем рассмотрении, плескался борщ. Ощутив запах еды, я судорожно сглотнула слюну и как загипнотизированная пошла вслед за подругой на кухню. Мы уже разлили по тарелкам ароматный суп, а я нацелилась на аппетитный кусок мяса, резвившийся в борще, как раздался звонок в дверь. От неожиданности моя рука, державшая ложку, дрогнула, и красное жирное пятно расплылось на бежевых брюках. — Плохая примета, — покачала головой Людмила и пошла открывать. Через минуту в кухне возник... Вовка Ульянов. Кажется, насчет приметы Люська была права. — Здорово, девчонки! — вполне миролюбиво поздоровался следователь. — Как у вас вкусно пахнет! Люська засуетилась, наливая Ульянову борщ, а я пыталась внушить ей, чтобы вместо сметаны она сыпанула в тарелку добрую порцию какой-нибудь отравы, потому как ни на секунду не поверила в благодушный настрой этого змея. Гипнотизер из меня хреновый — с отравой ничего не вышло. Мы в полном молчании слопали борщ, закурили, и только тогда Вовка подал голос: — А я звоню сюда, звоню — никто не подходит! Ну, думаю, телефон сломался. Решил зайти... — Интересно знать, с какой целью? — проворчала я. — Да просто так, — широко улыбнулся следователь. Его улыбка может обмануть кого угодно, но только не меня. — Дуська беспокоится, как у тебя дела, да и я тоже. Вот и заглянул с работы. Как жизнь-то, Жень? — Пока ты не пришел, все было замечательно, — буркнула я, мысленно желая Вовке провалиться куда-нибудь подальше и поглубже. — А у тебя? — С тех пор как ты отошла от дел, вроде потише стало. Люська беспокойно заерзала, но, слава богу, промолчала. — Чем сейчас занимаешься? — не отставал Ульянов. — Дизайном. — Это я видел! Ромка там вовсю старается! А вообще? — А вообще — учусь на курсах, — зло ощерилась я. — А ты? Если это не секрет, конечно... Вовка пожал плечами: — Какие же могут быть секреты между родственниками, правда? Занимаюсь убий-ством Розы Либерман. Да, видно, смежники дорогу перешли... Я поперхнулась дымом: |