Книга Радости земные, страница 40 – Керри Гринвуд

– Лестат, – ответила Мероу, закрывая дверь в комнату Шери. – Лестат, который «дарит смерть». Он живет в пентхаусе. Поменял себе имя. Решил, будто он вампир. Видно, насмотрелся ужастиков про упырей, вот у него крыша и съехала.

– Ну и ну! А что же он у тебя покупает? – заинтересовалась я.

– Заклинания. Хочет найти заклинание вечной жизни. Скупает заумные монографии по ритуалам. Подписывается на редкие издания по оккультным наукам во всех издательствах. Если честно, то такой покупатель мне ни к чему. У меня от него мурашки по коже.

– Но ведь ты ведьма! – удивилась я.

– Ну и что? Если я ведьма, это вовсе не значит, что у меня не может быть мурашек. А фильмы про вампиров на некоторых людей дурно влияют, – добавила она, опустошая очередную коробку. – Ну что, вроде с одеждой покончили. Может, установишь компьютер? А я тем временем разберусь с проводкой.

– Заметано, – ответила я.

Мероу разложила провода по полу, а я углубилась в инструкцию, и в конце концов у нас все заработало: компьютер, стереомагнитофон и даже DVD-проигрыватель.

Потом переместились в ванную и разложили туалетные принадлежности, в том числе мыло для бритья все в волосках и кучу прочих обмылков. После бритья Холлидей пользовался «Брютом». А еще у него был солидный запас зубного эликсира – видимо, еще с той поры, когда он заботился о том, чтобы коллеги не узнали о его пагубном пристрастии к алкоголю. Полотенца, как ни странно, были новые и чистые.

Теперь мы могли составить некоторое представление о жизни Энди Холлидея. У него было великое множество аудиокассет и несколько компакт-дисков. Читал он мало, а если читал, то по большей части Майкла Крайтона, Уилбура Смита и криминальные истории из жизни. Криминального чтива было у него навалом. Видеотека состояла в основном из порнографических фильмов, триллеров и боевиков со Шварценеггером, Ван Даммом и им подобными.

Он был счастливым обладателем восьми бутылок виски и одной бутылки вина. Безалкогольных напитков Энди не держал.

– Сразу видно, мужчина со скудным воображением, – заметила Мероу, вставляя бумагу в принтер.

– Думаю, воображения у него вполне достаточно, чтобы мучиться по ночам кошмарами, – заметила я.

– Пьяница, – резюмировала Мероу, открывая сумку и доставая небольшое медное блюдо. Она сначала налила в блюдце что-то вязкое из пузырька, а затем подожгла его.

– Человек в полном отчаянии, – сказала я, раскладывая канцелярские принадлежности по ящикам и выкладывая на стол целую кипу корреспонденции – в ящиках больше места не было. Выбрав из общей массы три нераспечатанных конверта, положила их сверху. Так-так-так! Все три из налогового управления. Дурной знак! Поддавшись искушению, я взяла нож для бумаги – серебряный с монограммой – и вскрыла конверты.

Ничего себе! Да ведь это же чеки! Налоговое управление регулярно начисляет Энди энные суммы, а ему нет до этого никакого дела! Даже не удосужился обналичить. И о чем это говорит? Да о том, что он и на самом деле в полном унынии. Надо ему помочь, а то он плохо кончит.

От благовоний, зажженных Мероу, поднимался сизый дымок, и я присела понаблюдать за ритуалом очищения. На вид все просто: она встала в центре комнаты, поводила блюдом в разные стороны, распространяя дым по всем углам, затем произнесла что-то на неведомом мне языке и прошествовала в следующую комнату. Я пошла следом, но она скороговоркой скомандовала:

– Открой дверь на балкон.

Так я и сделала. Свежее в комнате не стало, зато сладкий дым сизым облачком выплыл наружу. Мероу поставила блюдо на пол балкона и вздохнула.

– Все. Больше я ему ничем помочь не могу. Этот человек – сгусток страдания и боли.

– Но ведь мы можем его поддержать, – с убеждением сказала я. – Хотя бы какое-то время. А там, глядишь, и дочь его разыщем.

Во исполнение высокой цели, взяв фотографию Шери, я отправилась к Одиноким Стрелкам и попросила их напечатать мне сотню листовок. А в качестве аванса я предусмотрительно захватила с собой упаковку «Арктической Смерти». Само собой разумеется, посулила щедро заплатить ребятам за труды и принести еще горючей смеси. На сей раз «Нерды и K°» были в полном составе. Все трое отнеслись ко мне благосклонно: оторвались от мониторов, приняли мои дары и пообещали сделать листовки завтра: «Будь спок, Коринна». Мне показалось, что у всей троицы вид был не то озабоченный, не то виноватый… Впрочем, не моя это забота. Может, и их завалили спамом? Не одной же мне с завидным постоянством обещают увеличить пенис. Для любого компьютерного фаната спам – настоящая проблема.

Затем я отправилась спасать душку профессора от Энди Холлидея. Я опасалась, что профессор схлопотал по своей доброте изрядную дозу чужого горя.

Однако, когда я вошла в его квартиру, он, энергично жестикулируя, заканчивал рассказывать какой-то анекдот:

– …а в четверг в бочку полезешь ты!

Холлидей рассмеялся. И смех у него был не истерический, не «сейчас-упаду-со-стула-и-намочу-штаны», а нормальный, здоровый смех. Но самое удивительное – уровень виски в бутылке хоть и упал, но не сильно.

– Сэр, ваши апартаменты готовы, – склонив голову, сообщила я.

Холлидей поднялся, поблагодарил профессора за гостеприимство и побрел за мной, как барашек за той Мэри. Увидев свою преображенную квартиру, он так и застыл с приоткрытым ртом. Втянув в себя запах благовоний, схватил пульт от телевизора, покрутил его в руках и положил на место.

– Это чудо, – пробормотал он. – Сделать такое всего за полдня! Так не бывает.

– Мне помогли, – скромно ответила я. – Позвольте представить вам Мероу, мою подругу и помощницу по распаковке.

Энди Холлидей взял Мероу за руку Мне показалось, я слышу звуки скрипки. Взглянув Энди в лицо, я чуть не прыснула. Сейчас он здорово смахивал на влюбленного тунца, который в погоне за своей избранницей стукнулся со всей дури головой об якорь. Будучи по натуре девушкой тактичной, я сочла нужным ретироваться, оставив этих двоих наедине.

Кроме того, я была вся в пыли и грязи и мечтала о ванне. С изрядным количеством пены и, судя по моим ручкам, еще и с чистящим порошком. Я устала от чужих проблем и хотела поскорее вернуться к Джейд Форрестер. «Интересно, каким образом она умудрится свести героя с героиней на этот раз?» – думала я, спускаясь в лифте.

Открыв створчатые двери, я увидела в холле миссис Пемберти. Вид у нее был неважнецкий. У ее любимого Трэддлса, честно говоря, не лучше. Оба стояли, прислонясь к стене, в ожидании лифта и тяжело дышали.

Миссис Пемберти меня не жалует, и я ее терпеть не могу, но что тут поделаешь? Пришлось посадить обоих в лифт и отправиться снова наверх. Старушка вяло взмахнула руками перед моим носом и упавшим голосом поведала:

– Видите? Руки меня совсем не слушаются. И Треддлс какой-то странный. Ветеринар не знает, что с ним.

Зато я знаю: Трэддлс болен. Ведь он даже не попытался меня тяпнуть. Я помогла обоим выйти из лифта и отпереть дверь. Миссис Пемберти пошатывалась от слабости, и мне пришлось завести ее в квартиру. Мистера Пемберти дома не было.