Книга Черные розы для снайпера, страница 94 – Нина Васина

В самолете они заснули, лежа на развернутом парашюте в странно пустом – без кресел – салоне и устроившись по обе стороны от Фархада. Он пришел в себя и вращал глазами то в одну, то в другую сторону, сверкая покрасневшими белками. Он приподнимал связанные ноги и мычал, но женщины, обняв каждая вытянутой рукой его полное тело, спали, дыша ровно и тихо.

Они проснулись от того, что двигатели стали реветь по-другому. По салону прошел летчик.

– Где мы? – спросила Ева.

– Найроби заказывали?

– Не может быть, – женщины бросились к иллюминаторам.

– Не выходите, мы ведем переговоры. Если покинете салон самолета, то вам придется потом самим здесь регистрироваться.

– А это – кто? – Ева показала в круглое стекло.

Самолет со всех сторон был окружен военными машинами и людьми в пятнистой форме.

– Военная разведка и спецподразделение США. Уговорите вашего клиента спуститься по трапу вниз.

– Я его вынесу на себе, – покосилась Тэсса на мычащего и мотающего головой Фархада.

Ева присела с ним рядом и отодрала кусок пластыря сбоку.

– Дядя Ваня, выйди сам по-хорошему, тебе ничего не сделают, правда, арестуют и живым-здоровым доставят на родину. Ну не тащить же тебя опять за руки и за ноги? Несолидно. Там репортеры, снимут, как тебя волокут две женщины, и покажут всему миру, а?

Фархад собрался было плюнуть, но Ева прилепила пластырь обратно. Он кивнул, что выйдет сам. Тэсса развязала ноги и поддерживала его под руку. Открыли люк, и Ева вдохнула полной грудью горячий запах чужой земли. Тэсса шла по трапу сзади Фархада, пряча лицо. На фотографиях и в репортажах, показанных на весь мир, она не видна сзади тучного перепуганного человека с рассеченным лбом и заклеенным пластырем ртом – он закрывается связанными руками и отворачивается от фотоаппаратов. Уже стоя на асфальте, Тэсса крикнула в открытый люк:

– А то спускайся! Утрясем как-нибудь твое присутствие, у меня здесь есть знакомые ребята на военной базе, помогут! Оттянемся пару дней с мальчиками, и льва опять же надо изучить!

– Нет, – качнула головой Ева, наблюдая за тем, как вокруг Фархада образовалось плотное кольцо военных и людей с выправкой в штатском, – прощай, некрофилка!

– До свидания, патриотка!

Тэсса села к военным в открытый армейский джип, на нее никто не обращал внимания, она уезжала стоя, держась за металлическую перекладину, и махала рукой уже не Еве – далеко, а самолету.

Отстрельщик Хрустов открыл глаза и рассмотрел перед собой расплывающееся лицо Хамида и незнакомой женщины.

– Живой, – сказал Хамид, его голос мучительно отдавался в ушах. – Остров твой! – Он наклонился и почти кричал. Хрустов зацепился глазами за перстень на его безымянном пальце.

– А вы сомневались. – Это голос с другой стороны, голову повернуть нет сил, но Хрустов узнает адвоката. – Специалист!

– Да что он сделал? – шипит Хамид, выходя из палаты. – Он здесь валяется уже третий день!

– Специалисты такого профиля тем и хороши, что имеют связи и делают все чужими руками, – авторитетно заявил Капа, цокая тросточкой о кафельный пол. – Я здесь с вами попрощаюсь, – он галантно склонился к руке Натальи.

– Я тоже еду в аэропорт, – Наталья незаметно перекрестила старого человека, который когда-то помог ей избежать тюрьмы.

– Слушайте, и я еду в аэропорт, ну и что? Будем прощаться! Страшный город! – заявил Хамид.

Они доехали каждый на своей машине, вышли на площади и застыли, уставясь на огромную фотографию, закрывающую почти шесть этажей высокого здания.

– Это… Это, – бормочет Хамид, пока Наталья старается его отвернуть от плаката. – Это что?

– Это социальная реклама, вроде «мы тебя любим» или «все будет хорошо», понимаешь, не нервничай.

– Не надо меня любить! Что будет хорошо, слушай? Кому заплатить, чтобы это содрали? Кто это навесил, это специально, да? Специально?

– Не говори ерунды, идем. Опоздаем на самолет.

– Это невыносимо, понимаешь? Я видеть ее больше не могу, она проклятие моей жизни! – Хамид стучал себя в грудь пальцами щепоткой, а адвокат Дэвид Капа поправил шляпу, приподнял ее и кивнул женщине на плакате.

На них, чуть прищуря насмешливые глаза и склонив голову набок, словно прислушиваясь к чему-то за спиной, шла на огромной фотографии женщина. Трудно было отвести глаза от ее лица в обрамлении темных волос до плеч, но потом взгляд притягивался к выделенной фокусом кобуре – снимали чуть снизу, и кобура казалась огромной. Пиджак женщина отбросила назад, придерживая на локтях, тонкая ткань просвечивала на груди, короткая юбка, пояс с кобурой, ноги в движении, одна чуть сзади, завораживающие коленки, опущенные кисти рук. Внизу надпись, стилизованная под торопливый росчерк прописью: «Добро пожаловать в Москву!»