Онлайн книга «Женщина–апельсин»
|
Хорватый сделал Еве знак рукой, и она осталась за дверью кабинета прокурора, дожидаясь его. – Дура ты, и все, – сказал Хорватый, прикрыв за собой осторожно дверь. – Ты просто ненормальная, и в постели ты ненормальная, и вообще!.. Ева влетела в свой кабинет злая, лицо ее горело. Не закрывая дверь, она стала стучать кулаком в стену. За стеной был кабинет Николаева. Ева забылась, засмотрелась в мокрое окно на прозрачные струйки дождя. Из кабинета Николаева пришел молодой испуганный опер и смотрел на нее, приоткрыв рот. Ева почувствовала его взгляд, повернулась, продолжая стучать в стену. – Разрешите доложить… Майор Николаев просил передать вам – он на выезде. Он хочет взять Кота. Ева с досадой потерла руку. – А тебя не взяли? – Я – стажер. Я просился, но майор Николаев велел непременно дождаться вас и передать. Он у кафе. Этого, как его… – «Рябинушка». Тренируй память, стажер. Что-нибудь еще? – Ева торопилась, не попадая в рукава куртки. – У нас там это… китаец. И ни слова не понимает по-русски. – А… Это Коля. Испугался? – усмехнулась Ева, вытолкала опера, заперла кабинет. – Пошли, я его научу русскому языку. Или тебя – китайскому. В кабинете Николаева сидел безобразный китаец. У него не было одного глаза, уродливый шрам пульсировал ввалившейся звездочкой. Китаец нервничал. Ева привычно окинула взглядом запоры на шкафах с документами. Стол Николаева был пуст. – Тебе, опер, три с минусом – не оставляй никого и никогда одного в рабочем кабинете, а тебе, – она ткнула пальцем в китайца, – три минуты, чтобы вспомнить русский, я очень спешу. – Не понимать, – китаец лихо улыбнулся, демонстрируя огромные металлические зубы. – Как хочешь. Выметайся отсюда, это понимать? – Ева провела рукой под столом Николаева, под выдвижными ящиками. Здесь Николаев держал заначку. Пистолета не было, значит, Николаев «припаял малыша», как он сам выражался, на ноге у лодыжки. А вдруг китаец?! – Руки! Китаец мгновенно вскинул руки и перестал улыбаться. – Во дает, а говорил, не понимает! – опер качал головой. Ева пробежалась по телу китайца, стукнула по коленкам, и тот быстро раздвинул ноги. На лице у него ничего не отражалось. – Коля. Коля-Коля, Николаша… – Николяша, – радостно закивал головой китаец. – Мне некогда, Коля, понимаешь? Видишь опера? Он ничего не понимает, ты ему все расскажи, он просто запишет и слово в слово передаст Николаеву, а то тебя, Коля, завтра пристрелят, чего доброго… – Хорошо, – кивнул Коля. – Слушай, опер, – Ева заторопилась, – запиши слово в слово, что скажет Коля, потом сунь эту бумажку в укромное место и никому, кроме Николаева, не показывай. Есть такая веселая компания китайцев, она переправляет своих через нашу страну в Европу. Коля делает паспорта и прячет неожиданно умерших, но вообще он ничего себе, понял? Что тебе приказал Николаев? – На телефоне сидеть. – Сиди. Только поаккуратней, не сломай аппарат. Ева рванула со стоянки, веером рассекая на асфальте дождь. Держа руль одной рукой, она открыла бардачок и достала небольшой узкий нож. Несколько раз опробовала, как вылетает лезвие при резком движении ладони сверху вниз. Запрятала его в специальный длинный кармашек в рукаве у самого манжета. На светофоре подумала несколько секунд и решила надеть бронежилет. Когда она судорожно стягивала через голову рубашку, в окно машины постучали. Интеллигентный очкарик прикрывал голову от дождя кожаной папкой. Ева опустила стекло, очкарик уставился на ее нижнюю весьма откровенную маечку с кружевами. – По… жалуйста, подвезите во Внуково, понимаете, вопрос жизни и смерти… – В аэропорт не могу, а до Кольца подброшу, – Ева рванула с места, не заботясь о том, закрыл ли он дверцу, очкарик завалился на заднем сиденье. – Подай мне жилет. – Простите, – он беспомощно смотрел на нее запотевшими стеклами. – Рядом с тобой лежит бронежилет, дай его мне. – А, простите, минуточку… Пожалуйста. – Отлично. Там еще кобура и патроны. – Что, дело так серьезно? – Ты же сам сказал, что-то о жизни и смерти. Ева бросала машину из ряда в ряд, очкарик падал на заднем сиденье. – Нет, вы поняли меня буквально, понимаете? Она меня не простит, если я ее не встречу. – Выметайся сейчас, пока красный свет, и больше не шути с такими словами. – С радостью, спасибо вам!.. Он действительно вылетел из машины гораздо быстрее, чем садился, и с большой радостью. Ева затормозила с визгом. За поворотом было кафе «Рябинушка». Ева увидела несколько милицейских машин с мигалками и поняла, что есть проблемы. Николаев сидел у одной из машин и грыз ноготь на большом пальце. Большое окно кафе было разбито. Сквозняк вытаскивал наружу занавеску и мочил ее под дождем. На улице у кафе стояли два пластмассовых столика со стульями. На столах остались высокие стаканы с трубочками и бумажные тарелки. – Ты что тут собрал столько народу и мокнешь под дождем? – Ева тоже пригнулась, стараясь не поднимать голову над машиной. – Что, хреново? – Кот заложника взял, теперь машину требует. Влепят мне строгача. На задержание пошел в людном месте… Да ни души не было в этом людном месте! Дождь льет, зараза. Только этот пьяный в стельку, командировочный небось… И Кот. Я к нему подошел уже совсем близко, он за столиком сидел, вон там, под зонтом. А тут как на грех вылетели две кукушки, – Николаев махнул рукой в сторону милицейских мигалок. – Вот придурки, пепси-колу примчались пить… Ну, Кот, конечно, давай по ним палить, эти – по нему. Он забежал в кафе, а там в недобрую годину кто-то дождь пережидал. С мокрых волос Николаева стекали на лицо прозрачные струйки. – Ты на машине? – Он смотрел на нее, щурясь, сгоняя воду с ресниц. – Что-нибудь придумаем… Ева, пригнувшись, перебежала к милицейской машине. Два гаишника курили на переднем сиденье. – Ну-ка, мальчики, подайте малым ходом назад, прикройте меня до поворота. – Еще и баба тут, – один из милиционеров покачал головой, но машину завел. – Это что за задержание такое, нигде по сводкам нет? Слава богу, дождь льет, а как хорошая погода, тут бы уже полгорода собралось смотреть представление! Оцепление делают сначала, оцепление! Ева быстро шла рядом с машиной, спрятавшись за нее. В туфлях хлюпала вода. После поворота Ева выпрямилась и побежала к своей машине. В машине она судорожно стянула с себя форменный пиджак и надела свой, в крупную черно-белую клетку. От кобуры тоже пришлось отказаться, она не пряталась под ее пиджаком. Ева выдохнула, задержала вдох, пока не пошли синие круги перед глазами, вдохнула с удовольствием, вдох получился вкусный, успокаивающий. Поудобней приладила пистолет рукояткой вверх в пояс юбки. |