Онлайн книга «Выбор оружия»
Пены в кружке оказалось не меньше, чем пива. И то и другое было теплым, а сдачу барменша насыпала влажными десятками, после чего декольте царственным движением оборотилось в сторону ценителей внедорожных машин. – Свободно? Не дожидаясь ответа, Фролов подсел к одинокой девушке. Выложив сигареты, чертыхнулся: в пепельнице горкой высились окурки. – Здесь вообще убирают? – Только надоедливых клиентов. Попроси, тебе выделят тряпку. – Я эту тряпку на ее крашеную голову и накручу! – Да? Хотела бы посмотреть, да боюсь, навряд ли у тебя получится, – девушка усмехнулась и, показав мелкие острые зубки, добавила: – Мы с ней в одном классе учились, да и живем неподалеку, так что я ее хорошо знаю. Семен попробовал пиво: – Моча разбавленная. – А ты хотел неразбавленной? Тут прилично обслуживают только своих. А остальных —так, чтобы больше не приходили. – Те, значит, свои? – Семен незаметно кивнул на соседей. – Еще какие! Хозяева. Здесь, и еще во многих местах. «Тамбовские», кажется. Тот, крайний, тоже из моей школы, на год младше… А бородатый – их «бригадир». В иерархической лестнице криминальной империи Фролов разбирался слабо. Если судить по рассказам Славки, по приглашению которого он и приехал в Новозаветинск, полномочия нижне-утюговского бригадира сильно отличались от городских, хотя и там, в умирающем колхозе, он пользовался немалой властью. И тоже ездил на внедорожнике, правда, отечественного производства и гнилом. – Земляки, – пробормотал Семен, разглядывая их боковым зрением. – Ты, значит, оттуда? А чего к нам занесло? Мальчик больше не хочет в Тамбов? – Что там делать? Заехал, матери показался, и сюда. Славка звал. Я приехал, а его уже посадили. Он дембельнулся на месяц раньше. – Тебе повезло, что не приехал с ним вместе. – Повезло, конечно. Только что теперь делать – ума не приложу. – Езжай обратно. – Без денег там делать нечего. – А здесь? – Здесь хоть заработать можно. Славка говорил, в большом городе деньги лежат под ногами, надо только не бояться их поднять и не тормозить. – Что ж, попробуй, Билл Гейтс рязанский! – Кто? – В том-то и дело, что никто! У тебя образование есть, связи? Или, может, умеешь что-то такое, чего другие не знают? Деньги, может,и лежат, да только представь, что с тобой сделают, когда ты за ними нагнешься! – Славка звал… – Ну и где он сейчас? Хочешь составить ему компанию? – Он по дури сел. – А что, кто-то садится по-умному? Нет, я согласна, если спереть миллион баксов, то за него можно и пострадать годик-другой, оно того стоит. Да только люди с такими деньгами не садятся. Вон у них спроси, у земляков. Людей много, а фантиков всегда не хватает. У кого они есть – у того и пиво холодное. – Чего ты ко мне привязалась? – Понравился! Семен посмотрел: симпатичная. До этой минуты он расценивал ее лишь как случайную соседку, теперь задался вопросом: шутит или, может, действительно ей приглянулся? – Между прочим, они сюда, наверное, тоже не с чемоданом баксов приехали, – Фролов так, чтобы со стороны это не было видно, указал на земляков. – У них получилось, а я чем хуже? Девушка не ответила, а через некоторое время, когда пауза затянулась, вздохнула: – Мент родился. Мне, кажется, пора. – К менту? – К дому. Хорошая девушка должна ложиться в кровать в восемь, чтобы в девять вернуться домой. У Семена, непонятно отчего, заполыхали уши. – Погоди, еще пиво будешь? – Пиво? – Она задумалась, прикусив нижнюю губу, что Фролову очень понравилось и вызвало учащенное сердцебиение. – Нет, чего-то не хочется. Возьми мартини. – Оно тут есть? – В Турции все есть. Только напомни Любке, что для меня. Меня, кстати. Вера зовут. – Маленькая? – Как видишь, не очень. Метр семьдесят два. Девяносто – шестьдесят два – девяносто пять. Ты только один этот фильм видел? Бедненький! Зарево с ушей перекинулось на лицо. Второй раз в течение вечера он ляпнул глупость, как будто кто-то тянул за язык. И вправду, утюг! Скрывая замешательство, Фролов повернулся к стойке, где бородатый бригадир с довольным видом пыхтел сигарой и трепался с барменшей, пуская дым в разрез ее блузки, что им обоим очень нравилось. – Сейчас возьму. Пускай он отойдет. – Не дождешься. Они уйдут вместе. Какое ему дело до их отношений? Но показалось, что по душе саданули наждачкой… Бородатый замолчал при его приближении. Сидел на высоком табурете, болтал ногой в сверкающем ботинке и улыбался в тридцать – или сорок? – два зуба неимоверной белизны. – Еще пивка? Для второго рывка? – Мне мартини, для Веры. Что нужно брать к итальянскому вермуту, Семен не представлял и заказал первое, что попалось на глаза: – Два бутерброда с форелью, фисташки и шоколад. – Шоколад большой? – Нет, ма… Средний, вон тот! – Двести пятьдесят, – округлила Вера, не тратя время на калькулятор. Семен кивнул. Солидно кивнул, с достоинством, чтобы никто не усомнился в его платежеспособности. Деньги доставал не торопясь, вытащил из заднего кармана всю пачку и, продолжая разглядывать витрину с салатами, небрежно бросил три сотенных, а Люба протянула к ним наманикюренные пальчики, но замерла, как будто коснулась ногтями чего-то противного. – Это смешно? – Что? Бородатый бандит придвинулся ближе, навалился мощным локтем на стойку, пыхнул сигарой, сгреб и скомкал банкноты, скатал их в хрустящий шарик, засунул его в нагрудный карман Семеновой куртки: – Не шути так больше, не надо. Остро пахнуло опасностью. Неуловимо изменив положение тела, бригадир изготовился к удару. Стоит что-то не так сказать или хотя бы неправильно посмотреть, и унизанная перстнями колотуха обрушится на голову Фролова. За что? Он развернул деньги. В первый момент ничего не понял – а потом залился краской пуще прежнего. На бумажках, размерами и цветом сходных со сторублевыми купюрами, было написано: «Сотка бабок. Конкретный банк» и нарисована обезьяна, делающая непотребные жесты. Увидев реакцию Семена, бригадир расслабился и даже хлопнул его по плечу: – Такая валюта тут не катит! – Двести пятьдесят, – напомнила хозяйка. Последующие четверть часа прошли, как в тумане. Вера дала Семену «пятихатку», и он оплатил заказ. Несколько раз ходил от столика к стойке, что-то ронял, позабыл о сдаче и был возвращен грозным окриком бородатого… Когда дымка развеялась, его трясло от желания добраться до тощей глотки сержанта, вцепиться в нее и душить, колошматя затылком об стену. Вера смотрела участливо: |