Онлайн книга «Акула. Отстрел воров»
— Санёк? — Почему только Санёк? Он там не один, все занимались. — И сколько тебе с клиента перепадало? — Когда как. Рублей сто, сто пятьдесят, двести. Но двести редко случалось. Это за час. Обычно бывало не больше двух клиентов. Каждый — по два-три часа. — А сколько брали с клиента? — Не меньше пятисот. — Несправедливо. Куда же остальные деньги девались? — У администраторов оставались. Они, наверное, ещё с кем-то делились. — С хозяйкой? — У Ларисы и без того денег хватает. Нужны ей такие копейки! — А в поликлинике тебе сколько платят? — Последний раз получила тысячу двести. — А по медицинской линии что, никак не подработать? — У меня не получилось. Акулов всегда считал, что надо проституцию узаконить. Раз уж нельзя её искоренить (да и нужно ли это делать — спорный вопрос), то выгоднее, причём выгоднее со всех точек зрения, легализовать. Определённые места для занятий, строгий медицинский контроль, учёт занятых женщин. Налоги, естественно. Пусть лучше платят в казну, чем всяким бандитам и Санькам-сутенёрам. — Давно ты там?.. Ольга посмотрела на свои электронные часики и усмехнулась: — Сегодня ровно шесть месяцев. Я в так называемом резерве — вызывают из дома, когда много работы. — А что же в основной состав не перейдёшь? — Клиенты предпочитают более молодых. — Ну, внешностью тебя Бог не обидел. — Спасибо. — Ольга приняла комплимент с достоинством, удивительным для такой ситуации. Впрочем, Акулов ведь не издевался, говорил искренне. — В тот день было много работы? — Нет, но Санёк меня вызвал, потому что Громов заказал сауну. Обычно он парился один или два раза в неделю и, когда был не с женой, всегда звал девчонок. Но никогда ни за что не платил. Я, кстати, раньше никогда его не видела, но фамилию знала — предупреждали, что есть такой клиент. — А почему он никогда не платил? — Не знаю. «Крыша», наверное. Хотя Лариса, по-моему, и сама кого угодно разведёт. — Значит, «субботник»? — Куда ж без него? Приехала… Позвал он меня. Что ещё рассказать? Сделала ему… два раза. Говоря, она смотрела Андрею в лицо, а он почувствовал желание отвернуться. Приди он с ребёнком в поликлинику — и с чистым сердцем доверил бы его Ольге. Заведующий, кстати, сказал, что она очень хороший специалист. Чуть ли не лучший. А при других обстоятельствах сам бы постарался с ней познакомиться. Можно быть уверенным — остался бы доволен знакомством. И ни опыт, ни интуиция не подсказали бы, чем она занимается в свободное от медицинской практики время. — Он странный какой-то был. — Странный? — Напряжённый. Нервный. Даже когда шутил. Скажет что-нибудь — и ждёт, что я засмеюсь, а у самого веко дёргается. Он не раздевался, так и был все время в спортивном костюме, только… только брюки спустил. Но я заметила на его спине пластырь. Спросила, в чем дело. Знаете, у меня это профессиональное. Спросила и пожалела. Подумала, что разозлится… А он только усмехнулся и сказал, что его хотели убить. Ещё какую-то фразу такую ввернул, типа пословицы. Я точно не помню. — Не пословицу, а поговорку, наверное. Сказал, что он — парень не промах? — Да, точно! Надо же… Откуда вы знаете? — У нас везде микрофоны стоят. — А-а-а… Да, он так и сказал. Я, конечно, не стала ничего уточнять. Но он сам потом добавил… Я не помню дословно, но что-то типа… Э-э-э, я парень не промах, это враги вечно промахиваются… Им меня не достать, но я знаю, что надо делать. Что-то такое примерно! — И как ты это поняла? — Никак не поняла. Многие хвастаются, когда выпьют. И не такое слыхала. — Бандиты хвастаются? — Не, в этой бане бандитов почти не бывает. В основном, всякие бизнесмены. И… — Ольга посмотрела на Андрея с сомнением. Он догадался: — Менты? Проверяя догадку, описал внешность зам начальника 13-го отделения Саши Борисова, своего давнего врага. Ольга кивнула: — Приезжал раза два. Неприятный тип… — Это точно. — С ним ещё один был. — Она обрисовала наружность второго клиента. Память у девушки оказалась фотографической, словарный запас — очень ёмким. Шурик Сазонов угадывался моментально. — Этот получше, весёлый такой. Анекдоты рассказывал. И пушку свою в бассейн уронил. — Хорошо, хоть не выстрелил… Акулов припомнил последнюю беседу с Сазоновым. Шурик божился, что на территории ФОК никогда не был. Разве что проезжал мимо… — Когда я уходила, Громов сказал, что, может быть, я его вижу в последний раз. — Что? — Так и сказал. — Он имел в виду, что может погибнуть или что никогда больше не станет пользоваться твоими услугами? — Я не поняла. Но, по-моему, он остался мною доволен. Я отношусь к этому как к обычной работе. Пусть она мне и не нравится, но должна быть какая-то ответственность. Стараюсь все делать как можно лучше. — Хм… — Акулов покачал головой. Пытался понять. И не совсем понимал. Проклятое совдеповское воспитание! — Домой сразу поехала? Или ещё задержалась? — Санёк сказал, что работы больше не будет. С ним поболтала, потом сходила в тренажёрный зал на полчасика… Когда уходила, столкнулась с одним человеком. Чуть дверью его не прищемила, поэтому и обратила внимание. Мне кажется, он шёл к Громову. — Почему? — Все спортивные группы уже отзанимались, да и не похож он был на спортсмена. В сауне — Громов, русскую парную тоже закрыли. Куда он ещё мог идти? — Может, хотел просто узнать… — Нет, у него другой вид был. — Опиши. — Моего роста, немолодой… — Как чуть раньше Сазонова, сейчас, столь же подробно, девушка обрисовала внешность Калмычного. — Он на машине приехал. Оранжевая иномарка. Я в них не разбираюсь, но там спереди эмблема такая приделана, я запомнила. Могу нарисовать. Акулов достал авторучку. На салфетке, прорывая стержнем тонкую бумагу, Ольга довольно точно изобразила эмблему «фольксвагена»: круг, на шесть частей разделённый пересекающимися прямыми линиями. Задав несколько вопросов, Акулов уточнил и модель. — Номер, случайно, не разглядела? — Я уже думала. Не могу сейчас вспомнить. Может быть, позже? — Сразу позвони, — Андрей положил на стол визитную карточку. Ольга повертела визитку, прочитала вслух: |