Онлайн книга «Цепная реакция»
Вот и сейчас. Какой-то ухарь, двигаясь навстречу, громко цокнул языком и обронил на ходу: — Девушка, любовью не торгуете? Я б купил… Оптом! Вика обернулась и уже раскрыла рот, чтобы ответить нецензурно, как вдруг заметила на противоположной стороне улицы Витьку Зуева с приятелем. Они выходили из машины и как-то не по-доброму глядели в ее сторону. Переносица у Витьки была заклеена широким пластырем. Да, участковый не соврал. Перелом со смещением… «Вот, блин!..» Она бросилась наутек — хорошо, что в кроссовках. Пересекла небольшой сквер, свернула под арку стоявшего за ним дома и через двор выскочила на параллельную улицу. Оглядевшись, увидела впереди старое здание краеведческого музея с широкой парадной лестницей и колоннами и кинулась к нему. Вбежав по лестнице, Вика перевела дух и осторожно выглянула из-за колонны. Преследователи остановились и начали озираться. Затем Витька махнул приятелю рукой в сторону музея, а сам бросился в противоположную сторону. Оставался единственный выход. Вернее, вход. В музей. — Здравствуйте! Пожилая женщина в униформе, сидевшая в вестибюле за небольшим столиком, обрадовалась редкой посетительнице. — У нас по будням теперь скидка, пятьдесят процентов. Милости просим! В фойе проходит фотовыставка «Прошлое и настоящее нашего города». Очень интересные фотографии, и… — Давайте! — не дослушала Вика, лихорадочно ища в сумочке кошелек. Сжимая в руке билет, она быстро прошла в фойе. Осторожно приблизилась к окну и заглянула на улицу. Преследователи топтались на прежнем месте и переговаривались, хищно поглядывая в сторону музея. Выбора не оставалось. Придется знакомиться с прошлым и настоящим родного города… * * * Когда родственники спрашивали у мамы про Машу, та неизменно отвечала, что Машенька очень умная и талантливая девочка и что у нее много подруг. Из этого следовал завуалированный подтекст, что Маша, увы, далеко не красавица. Фигурка, правда, смотрелась вполне прилично, а вот на всем остальном природа явно отдохнула. В свои двадцать один девушка уже успела свыкнуться с мыслью, что мужчины любят глазами, а она для их глаз слишком яркая звезда, — не каждому дано оценить ее блеск. В этом ее убедила мама. И даже сумела обосновать, что оно и к лучшему, поскольку личная жизнь будет только вредить творчеству. Посему к мужчинам Маша относилась хоть и снисходительно, как к братьям своим меньшим, но без интереса. Интерес ее лежал в другой плоскости. Маша училась в Санкт-Петербурге, на последнем курсе Художественно-промышленной академии имени барона Штиглица, которую студенты и преподаватели по старой памяти все еще называли «Мухой». На практику ее определили в родной Юрьевск, и она теперь безвылазно торчала в краеведческом музее, копируя выставленные здесь картины. Девушка расположилась спиной к входу в зал, поэтому Быков, едва появившись в дверях, перво-наперво имел возможность оценить ее фигуру. Фигурка произвела весьма благоприятное впечатление. Удовлетворенно хмыкнув, он осторожно приблизился и посмотрел через Машино плечо на этюдник. — А здорово у вас получается… — Правда? — довольно улыбнулась та. И обернулась. Леха на ногах устоял — сказалась собровская закалка. Видывал и не такое. Да собственно, ничего устрашающего в Машином лице он и не узрел. Но и ничего для себя привлекательного. Как выразился один товарищ по метанию топоров: «Девушка, не имеющая промыслового значения». — Ну, да… Точная передача настроения… Типа… Блеск. — Да-да, вы правы! В этих картинах самое главное — именно настроение… А вам тоже нравится Измайлов? Начинающий искусствовед решил ответить честно. — А разве есть такие, кому не нравится Измайлов? — К сожалению, его не все понимают. — Плохо объясняли… «Как обидно… Грудь у нее — первый класс». Попробовал подняться выше — опять облом: взгляд художницы выражал исключительно любовь к искусству, не приемля никаких конкурентов в штанах или без. Опытный глаз остановился на висюльке, украшавшей упомянутый «первый класс». Небольшой, гладко отполированный темно-синий камень неправильной формы, на котором парила серебряная фигурка Купидона. — Какой у вас брелок интересный! — Кулон, — с улыбкой поправила Маша. — Сама делала. Моя курсовая работа за прошлый семестр. — Браво… Быков приподнял очки и бесцеремонно склонился к груди девушки, дабы рассмотреть Купидона поближе. — Неправильно лук держит, — констатировал он, выпрямляясь. — Рука должна держать древко точно посредине. Иначе момент силы распределяется неверно, и стрела летит не туда… Ну, не буду вам мешать! И Леха поспешил в следующий зал, сопровождаемый взглядом, в котором, несмотря на всю бескорыстную любовь к искусству, все-таки читалось легкое разочарование… * * * Пробежав анфиладу примерно до середины, Вика оказалась в небольшом зале, по стенам которого были развешаны картины. Слева от входа стояла небольшая скамеечка. Озираясь, она присела на скамеечку, устало прикрыла глаза и попыталась успокоиться. Посетителей в этот час не было, и постепенно тишина и приглушенная атмосфера дали о себе знать. Вскоре она задремала, что не удивительно: недавняя милицейская камера — не отель. Сумочка плавно соскользнула на пол, но Вика, откинув голову назад и прислонившись затылком к стене, этого уже не почувствовала… Очнулась она от легкого прикосновения к руке. — Эй! Испуганно вздрогнув, Вика открыла глаза и увидела перед собой рыжеватого здоровяка в светло-сером костюме. — Сумочку украдут, — улыбнулся тот, поправляя очки. — А… Да, спасибо. Я… я просто задумалась. — Ничего. Знаете, я в том году в Париже был. В Лувре… Там люди прямо на полу часами сидят. Некоторые дремлют, но никто их не трогает. Свобода!.. Но у нас не Лувр. Я — в смысле экспозиции. Действительно сон нагоняет… За исключением вот того полотна! Присев рядом, Леха кивнул на висевшую слева от них картину с изображением мужчины с цветами в руке. — Хотите, открою один секрет? — Открывайте, — безразлично ответила Вика, словно речь шла об открытии бутылки пива. — Вы знаете, что это?.. — Ну, мужик… — Это работа Ван Дейка! — заговорщически прошептал «искусствовед» и слегка наклонился к ее плечу. — Ну и что? — Как что?! Сам Антонис Ван Дейк! Натуральный! Один из лучших портретистов в истории. Ученик великого Рембрандта… То есть, блин, Рубенса… Последняя работа Ван Дейка в прошлом году в Лондоне, на аукционе в… в Челси… за двадцать пять миллионов долларов ушла. |