Книга Любовь всемогущая, страница 75 – Донна Грант

— Я не боюсь, — прошептала она.

— Знаю. — С губ Брока сорвался смешок.

— Ну, чем быстрее уйдем, тем скорее вернемся, — вставая из-за стола, буркнул Фэллон.

Соня подмигнула Броку.

— Что ж, тогда в путь.

Стоя рядом с Дейрдре, Малькольм разглядывал курган-могильник. Потом машинально покосился на правую руку — как-то непривычно было видеть ее без шрамов, не говоря уже о том, чтобы снова пользоваться ею.

— Ты должен войти в гробницу, — велела Дейрдре. — Обыщешь ее и принесешь мне артефакт.

— А как я его узнаю?

Белые глаза Дейрдре полыхнули.

— Узнаешь, не сомневайся! Ты сразу почувствуешь исходящую от него силу!

Малькольм замешкался только на секунду — перед глазами встало лицо Ларины. Ему вдруг вспомнились друзья, оставшиеся в замке Маклауд, и он почувствовал острый укол вины. Заставив себя не думать об этом, Малькольм шагнул к гробнице.

Едва подойдя к арке, он моментально почувствовал присутствие магии. Та была осязаемой. Ее потоки клубились вокруг Малькольма, пульсируя в странном ритме, который одновременно пугал и завораживал — ощущение было такое, словно где-то рядом бьется сердце.

Не встретив ни малейшего сопротивления, Малькольм приблизился к каменной плите, закрывавшей вход в гробницу. Гэльского языка Малькольм не знал, поэтому прочитать надпись на ней ему оказалось не под силу, но Дейрдре заранее сообщила ему, что она означает. А еще она сказала, что он единственный, кто может беспрепятственно проникнуть внутрь.

Чем ближе он подходил к каменной двери, тем сильнее становилось присутствие магии. Ощущение было такое, будто магия изучает его.

Ухватившись за край массивной плиты, Малькольм попытался сдвинуть ее в сторону. Но даже его новообретенной силы для этого оказалось недостаточно — камень не шелохнулся. После нескольких неудачных попыток Малькольм решил передохнуть и случайно оперся о плиту.

Между ладонью и поверхностью камня как будто проскочила искра. Ошеломленный Малькольм почувствовал, как по его руке струится поток магии, а в следующий миг глубоко врезанные в камень буквы внезапно потеплели и засветились голубым светом. Массивная каменная плита сама собой сдвинулась в сторону, и проход в гробницу открылся.

Малькольм переступил порог, развешанные по стенам факелы дружно вспыхнули, словно приветствуя его появление. Малькольм огляделся по сторонам. Сколько оружия! Потом ему в глаза бросился лежавший на коленях покойника меч, и Малькольм вдруг почувствовал, что его так и подмывает взять его в руки.

После секундного колебания он потянулся за мечом. Но стоило ему лишь дотронуться до него, как надпись, украшавшая рукоятку, вспыхнула и засветилась тем же голубым светом, что и буквы на каменной плите.

Малькольм, не оглядываясь, направился к выходу. Он нашел то, что требовала Дейрдре. Исполнил приказ той, что стала его повелительницей.

И возможно, стала навсегда, с внезапным страхом подумал Малькольм.

Ошеломленный Брок, разинув рот, молча таращился на зияющий вход в гробницу. Оттеснив его плечом, Соня переступила порог и вошла внутрь. Мгновением позже Брок издал сдавленный возглас — и без слов было ясно, что они опоздали.

Выходит, кто-то все же смог проникнуть туда… но кто?

— По-моему, ты говорил, что это под силу лишь тебе, — помрачнел Фэллон.

— Выходит, Дейрдре нашла кого-то еще, — пожал плечами Брок.

— Но кого?

У Брока были кое-какие подозрения на этот счет, но он подумал, что пока рано обвинять Малькольма.

На пороге появилась Соня и сокрушенно покачала головой:

— Меч пропал.

— Бессмыслица какая-то! — прорычал Фэллон, взъерошив пятерней волосы.

Соня озадаченно наморщила лоб.

— Но ведь Дейрдре говорила, что, кроме Брока, никто не сможет проникнуть в гробницу.

— Однако без твоей помощи даже я бы не смог это сделать, — поправил Брок.

Соня потерла ладонью лоб.

— Правда? А мне казалось, что ты все сделал сам.

— Что дальше? — нетерпеливо спросил Фэллон.

Соня решительно расправила плечи.

— Будем искать меч, конечно, — объявила она.

— Нет, — покачал головой Брок. — Меч подождет. Сначала мы попытаемся найти Воина, который это сделал. И кажется, я догадываюсь, кто это мог быть. Малькольм.

Фелан вдруг поймал себя на том, что ему до смерти хочется узнать, что же все-таки было спрятано в гробнице и почему все так стремятся пробраться туда. Именно любопытство и заставило его задержаться. И терпение Фелана было вознаграждено — он увидел, как Брок и еще двое Воинов вернулись за жрицей.

Он видел, как Соня кинулась Броку на шею, видел их поцелуй. Стало быть, он вовсе не бросил ее там умирать — напротив, он спрятал ее в гробнице, чтобы Дейрдре не смогла до нее добраться.

Единственное, чего Фелан никак не мог взять в толк, так это почему Воины не понимают, что жрица опасна? Неужели им не известно, что все друиды — воплощенное зло? Или эта девушка, которую остальные называют Соней, не такая, как другие?

Может, конечно, он и гнил в Кэрн-Тул чертову пропасть лет, однако Фелан не забыл, что глаза его матери светились любовью, когда она смотрела на него. И он сразу понял, что этих двоих связывает любовь. Не мог он и не заметить, какой радостью светились лица двух других Воинов.

Он уже совсем было собрался подойти к ним, но они вдруг исчезли, словно провалились сквозь землю. Прошло совсем немного времени, и вернулась Дейрдре. И вдобавок не одна, а вместе со свежеиспеченным Воином.

Молодой Воин с кожей бордового цвета выглядел мрачным, глаза его горели ненавистью, что больше всего поразило Фелана. В свое время он сам то и дело бросал на Дейрдре точно такие же испепеляющие взгляды.

Каким-то образом угрюмый Воин проник в гробницу и очень скоро вернулся с мечом в руках. Дейрдре бросилась к нему, и оба исчезли, словно растворились в воздухе.

А вскоре, как и ожидал Фелан, Брок с Соней вернулись назад, и тоже не одни, а в окружении нескольких Воинов. Судя по всему, они явились за мечом, но опоздали.

Фелан колебался. Его так и подмывало выбраться из укрытия и подойти к ним. Внимание его привлекло имя «Маклауд», на которое откликался один из Воинов, и Фелан тотчас навострил уши. Он вспомнил, что Айла советовала обратиться к братьям Маклауд, если ему когда-нибудь понадобится помощь. Может, это и есть один из них?

А если он не ошибся, хватит ли у него смелости заговорить с ним?

Поразмыслив, Фелан решил, что успеет это сделать. У него оставалось еще много дел. За то время, что он провел в плену, он страшно истосковался по родным горам и был не прочь побродить по ним подольше.