Книга Украшение и наслаждение, страница 39 – Мэдлин Хантер

Миссис Норристон выглядела очень смущенной и расстроенной. Она неуклюже присела в реверансе перед лошадью графа и скрылась в доме. Эмма последовала за ней и закрыла дверь перед носом спешившегося Саутуэйта. «Если он не поймет и этого „намека“, то он так же глуп, как и надменен», — подумала Эмма.

Девушка вошла в гостиную и не успела даже развязать ленты шляпки, как услышала стук в дверь. Она предпочла не обращать внимания на стук, но граф принялся стучать громче, и в каждом его ударе угадывалось раздражение — пожалуй, даже гнев.

«Пусть стучит хоть весь день, раз ему так хочется, — подумала Эмма. — Будь я проклята, если впущу его. Он не имеет никакого права…»

К своему ужасу, она заметила промелькнувшие мимо приоткрытой двери гостиной юбки миссис Норристон. А потом услышала, как та, открыв парадную дверь, приветствует его лордство, как любая добрая и исполнительная служанка.

Через несколько секунд ноги в сапогах прошествовали к двери гостиной. После чего дверь широко распахнулась, и на пороге возникла рослая широкоплечая фигура.

Граф был суров и мрачен, но в то же время великолепным этого нельзя было не признать. Однако красота незваного гостя нисколько не умерила досаду Эммы; теперь она уже злилась на себя — из-за того, что и на этот раз отметила импозантность и привлекательность графа. Да, он был очень красив в своем костюме для верховой езды, в высоких сапогах и с волосами, растрепанными ветром. Он больше не пылал гневом и не сверкал глазами, но все же его темные глаза выражали неудовольствие, на которое имеют право только некоторые мужчины.

— Миссис Норристон совершила ошибку, впустив вас, сэр. Поэтому будьте любезны удалиться.

— Но прежде я скажу то, что должен сказать.

— Часто случается, что лучше не говорить того, что следует сказать. И я уверена, что сейчас — как раз тот самый случай. Имейте в виду, я не стану вас слушать. Я не просила вас вмешиваться в мои дела. Мне не угрожала опасность и…

— Вы понятия не имеете о том, насколько серьезна угрожающая вам опасность. Ни малейшего понятия. Если бы кто-нибудь другой узнал от вашей экономки о том, что вы просили ее устроить эту встречу, мне пришлось бы пустить в ход оружие. — Граф вытащил пистолет из-за пояса и положил на стол. — Вся эта проклятая деревня по уши завязла в нелегальной торговле, и все об этом знают, — добавил он, скрестив руки на груди и нахмурившись.

Теперь Саутуэйт выглядел точно так же, как в тот раз, когда произошло «вопиющее недоразумение». У нее не было настроения выслушивать его, хотя она понимала, что выслушать придется. С покорным вздохом Эмма опустилась на стул, постаравшись забыть о провале своего плана и своем горьком разочаровании.

— Почему вы захотели встретиться с контрабандистом, мисс Фэрборн? — спросил граф.

— Я не обязана отвечать вам. Я не на допросе. Вы не имеете права…

— Как бы не так! Вы с самого начала проявили своенравие, а к этому печальному инциденту привела моя безграничная терпимость. Вы надеялись получить от контрабандистов особый товар для своего проклятого аукциона? Хотели заполучить кое-что из товаров из «поместья достойного скромного джентльмена»?

Сердце девушки мучительно сжалось.

— Сэр, на что вы намекаете? Я не позволю вам порочить достойного человека.

Дариус поморщился и проговорил:

— Все ваши отчеты страдают неполнотой и отсутствием здравого смысла. Я был готов закрыть на это глаза, но сейчас уже не считаю это возможным.

Эмма стиснула зубы и отвернулась. «Скорее бы он ушел», — думала она.

Но граф не уходил. Он по-прежнему стоял перед ней, занимая слишком много места в комнате и угнетая ее своим присутствием.

— Похоже, вы и сами знакомы с контрабандистами, — сказала наконец Эмма. — А вот мой отец… Ну, если у моего отца и были с ними какие-то дела, то не удивлюсь, когда узнаю, что именно вы вовлекли его в это.

Эти ее слова были ошибкой. На какой-то ужасный момент комната словно заполнилась яростью графа; казалось, даже воздух начал потрескивать. Он стремительно прошелся по комнате, а Эмма в ужасе наблюдала за ним. Наконец, овладев собой и обуздав свой гнев, он снова повернулся к девушке и, пристально глядя на нее, заявил:

— Я знаком с Таррингтоном потому, что он выполняет для меня кое-какую работу. Он здесь король среди себе подобных и знает всех на этом побережье.

— Я слышала, что вы очень интересуетесь этим побережьем.

— И я, и другие. В Королевском флоте недостаточно кораблей, чтобы патрулировать побережье на всем его протяжении. Даже шлюпы, обязанность которых нести патрульную службу, находятся лишь поблизости от главных портов. Большая часть флота находится в Портсмуте — они должны быть готовы к вторжению французов. А тем временем французы могут совершить вторжение в других местах, там, где не хватает военного патруля. Шпионы проникают на нашу территорию с такой же легкостью и так же безнаказанно, как французский коньяк. И таким же образом с полной безнаказанностью они добывают нужную им информацию.

— Вы хотите сказать, что вам помогают английские контрабандисты?

— Да, кое-кто из них. Хотя гораздо лучше с этим справляются другие люди. Они наблюдают и сообщают о чьей-либо подозрительной активности. Теперь уже существует целая сеть наблюдателей вдоль юго-восточного побережья. Это в основном рыбаки и землевладельцы.

— А лорды?

— Есть и лорды, сидящие в своих прибрежных поместьях именно с этой целью.

— Но, насколько я понимаю, вы не из их числа.

— Я и некоторые другие… мы координируем эти наблюдения и обеспечиваем связь между отдельными группами.

Немного помолчав, Эмма задала очередной вопрос:

— А что контрабандисты получают за это? На их деятельность закрывают глаза?

— Контрабандисты не получают ничего, если не считать удовлетворения от того, что они помогают Англии. Если кого-нибудь из них поймают на месте преступления, то усилия по обеспечению охраны побережья будут говорить в пользу такого человека и обеспечат ему некоторую снисходительность закона, не более того.

— А почему? Со стороны правительства было бы справедливо проявить снисходительность.

— С ворами не вступают в сделку. Верность, купленная подобным образом, с такой же легкостью может быть перекуплена врагами, если они предложат более высокую цену.

«Да, в этом есть смысл», — подумала Эмма. И все же было неясно, почему правительство не может дать никаких гарантий контрабандистам. Что же касается графа… уж он-то точно не стал бы церемониться с этими людьми, если бы поймал их на месте преступления, пусть даже они и оказывали ему помощь в создании сети наблюдателей.

От этих мыслей настроение Эммы лишь ухудшилось; она поняла, насколько несгибаемым может быть Саутуэйт в вопросах чести. Да, конечно, это говорило в его пользу, но с другой стороны… Ох, едва ли от такого человека можно было ожидать помощи в спасении. Роберта.