
Онлайн книга «Полное блюдце секретов»
![]() – Да, мы в курсе. Действительно горе. Передавать, пожалуй, ничего не надо, мы лучше потом заскочим. Он когда обещался ко двору? – Понятия не имею. – Да, вот еще, женщина к нему не приезжала? Такая, лет сорока, тоже коммерсантка? – Да, была. он с ней и ушел. – Мама-перемама, когда? Во сколько? – Да с полчаса где-то. – Полный модерн, Серега. Из комнаты раздался женский голос: – Олег, кто там? Не с почты? – Нет, к Андрею. Он не сказал, куда пошел? – Да женщину провожать, – откликнулись из комнаты. – Куда провожать? На станцию? – уточнил мужчина. – Да, он покороче дорогу ей покажет. – А до станции как лучше добраться? – прервал супружье воркование Гончаров. – Мы залетные, здесь не были никогда. Мужчина вышел на крыльцо: – Вон по той дороге, прямо через лесопарк. Так быстрее всего. – Поняли, мы где-нибудь через часок снова заскочим. – Пожалуйста. Паша с Музыкантом побежали к машине. – Ты чувствуешь, да? Просекаешь тему? – на бегу спросил Гончаров. – Еще бы, только, боюсь, мы припозднились. За полчаса можно придушить подругу, закопать, снова откопать, снопа придушить и снова закопать. – Да, если рытье земли становится приданием. Но ты учти, он же не сразу приступит. Музыкант с места взял в галоп. В УЛЗике что-то надрывно начали постукивать и постанывать. – Техника, мать их. Заглохнем сейчас где-нибудь под березой Всеволожского лесопарка. Куда поедем-то? – Давай по этому парколесу, то есть наоборот. До станции вряд ли ребятки дошли. Что он ее, под поезд кидать собрался? А лес самое то. Для деловых разговоров. Поговорили, поцеловались – и за дело. Бандиты не зря сюда на свои «стрелки» ездят. От основной дорожки лесопарка в разные стороны разбегались живописные тропинки. Лабиринт. Налево пойдешь – труп бандита найдешь, направо пойдешь сгоревшую «тачку» найдешь, прямо пойдешь – «глухаря» найдешь. Музыкант выбрал самую широкую, чтоб вписаться УАЗИКОМ. Гуляющей публики в лесопарке не наблюдалось. Навстречу попались лишь две старушки, бредущие под руку по главной аллее. – Вчера она была одета в белое платье, смотри внимательнее. Может, еще болтают. – Сомневаюсь. Если нам повезет, это будет такая натяжка сюжета… – А ты веришь в хэппи-энд? – Да не очень. Вон, гляди, что-то белое. Ух, черт! Какой же идиот повесил в этой глухомани рекламу «Херши»? – «Союзконтракт». Наверное, специально для грибников и бандитов. Если хорошо поискать, можно найти и коммерческий киоск. УАЗик прыгал по кочкам, рискуя оставить на тропинке колеса. Вскоре машина уперлась в траншею с водой. – Все, приплыли. Обломись, старуха, мы на корабле. Тут даже не развернуться. – Зря мы с главной аллеи свернули. Надо было через весь парк махануть. Закрывай машину, пробежимся пешком. Оно и лучше, не так громко, как на «тачке». Если ты, конечно, не гудишь, когда бегаешь. Музыкант выпрыгнул из УАЗика, хлопнул дверью, и опера, перепрыгивая через кусты и кочки, понеслись к главной аллее. – И снова копыта, как сердце, стучат! – Это ты про себя? – Нет, это я про тебя! Викулов, обладающий природным слухом, натренированным на той же виолончели, услышал крик первым. – Баба, век свободы не видать! Баба орет! – Я ничего не слышал. – Туда! – Серега указал направление пальцем. – Скорее, бляха! И не греми так костями, я ничего не слышу. Крик повторился. Теперь его расслышал и Паша. Они добавили газу, ломая ветки и не обращая внимание на полное отсутствие дороги. О подточенной никотином дыхалке старались не вспоминать. – Зараза, ведь потом скажут, что мы взяли его чисто случайно! – Мы его еще не взяли, – хрипел задыхающийся Музыкант. – Гляди, опять реклама!.. Опера увидели их в глубокой воронке, оставшейся со времен войны. Воронка обросла папоротником и высокой травой. Зрелище могло быть прекрасной иллюстрацией к замечательным стихам: «Вдруг какой-то паучок нашу муху в уголок. Поволок…». Человек же развращенный решил бы, что кто-то занимается любовью. Правда, руки Людмилы Ивановны не обнимали с нежностью талию партнера, а судорожно цеплялись за его рубашку. Партнер же самозабвенно душил бедную даму. «Душит от всей души», – усмехнулся про себя Гончаров. Музыкант на каламбуры времени не тратил. Вспорхнув невесомым слоном с края воронки в ее недра и получив дополнительное ускорение от земного притяжения, он со всего размаха врезал своей кроссовкой в бок сожителя. – Ну, чего ты пристал к женщине, бачок сливной, видишь, она не хочет?! Сожитель – муж рухнул на бок, но довольно быстро поднялся, кинул лихорадочный взгляд на невесть откуда появившихся ментов и на четвереньках пополз из воронки. – Паша, займись тетенькой, а я с товарищем побазарю. Паша был, конечно, не против оказать женщине первую помощь – святой долг человека и паро… о, милиционера. Музыкант двумя мощными прыжками выбрался из воронки и вторично сбил с ног несостоявшегося душителя-любовника. – Под маньяка, значит, закосил? Хитрый мальчишка, обмануть хотел. Давай ручонки-то, чего прячешь? Сожитель ручонки не прятал, а протирал ими глаза, потому как после второго Серегиного удара он пропахал лицом лесной грунт. В ответ он лопотал что-то вроде: «Вы ничего не докажете». – Да уж, конечно. – Музыкант покрутил перед лицом наручниками. – Проведешь ночку с Владом Сташевским, сам все расскажешь. Муж-сожитель истолковал эту фразу несколько превратно, решив, что опер слегка спятил от лесного воздуха. Паша выполнял свою миссию не менее успешно. Он уже привел Людмилу Ивановну в чувство, и сейчас она растирала шею, кашляла, сплевывала в траву всякую гадость и ревела. Гончарову некогда было ждать ее окончательного выздоровления. – Что было в клоуне? – В каком клоуне? – продолжая кашлять, спросила Людмила Ивановна. – Ну, в таком, в кукольном… Который на стенке стоял? – Не знаю, кто там у вас на стенке стоял, а вот того точно надо к стенке поставить… Женщина показала на Андрюшу. – Погодите, вы ведь тоже поняли, что это не маньяк, верно? После того как вчера побывали в квартире? |