Онлайн книга «Полное блюдце секретов»
– Фу! – Казанова, ты у меня со стола дело не брал? – поинтересовался Белкин. – Оно мне нужно, как машинка для полировки ногтей. Хотя нет, от такой машинки я б не отказался, девки визжали бы. Петрович пожал плечами: мол, что я говорил? Белкин опять стал рыться в ящиках. – Во, нашел. Вниз провалилось. Слава Богу. Белкин раскрыл корочки и начал расшивать тесемки. – Ну, что в морге? – спросил Таничев. – Да нормально. Опознали красавца. Представляете, мужики, захожу я в ихнюю прозекторскую, где трупы потрошат, на столах там парочка клиентов лежит, кишки пораскинув, а эти сидят, обедают. – Кто, трупы? – Санитары. Врач уже ушел, они остались покойников зашивать. Кивают мне, мол, проходите, мы сейчас. Я прошел, жду, когда они закончат. Мне ж моего найти надо, не самому ведь по холодильнику ползать. А эти не спешат, жуют себе и чайком из термоса запивают. А обстановочка там, хочу вам сказать, очень к обеду располагающая. Особенно запашок. Этим же все по боку. Один протягивает мне бутерброд с какой-то дрянью и говорит: «Угощайтесь, прекрасные миноги». Сволочи, я тут же чуть не блеванул, извиняюсь за нелитературное слово. Хорошо, пообедать не успел. Чернушники… – Да, любят они миног, – подтвердил Таничев. – Петрович, я на обратном пути в одно место зарулил, раздобыл списки нудистов района. Завтра выдерну парочку. – Кого-кого? – Белкин и Таничев одновременно посмотрели на Казанцева. – Ну, этих, которые деньги старинные собирают. Надо бумаг подсобрать по «мокрухе» На Лесной, где коллекционера завалили. – Нудисты? Это те, что голыми ходят? Теперь уже на собратьев по оружию смотрел Казанцев: – Голыми? Это еще зачем? – А им так деньги удобнее собирать. Слышь, Константин Сергеевич, я тоже в детстве Эйнштейна с Франкенштейном путал, но чтоб нудистов с нумизматами… Казанцев озадаченно посмотрел на свой список. – Да ну вас к черту! Какие еще нумизматы?! Нумизматы – это обезьяны такие, А те, что деньги собирают, это как раз нудисты. Вот, гляньте. Костик достал из ящика стола белые корочки. – Пожалуйста, план мероприятий по делу, утвержденный тремя начальниками. Третьим пунктом идет: «Проверить на причастность нудистов, проживающих на территории района». Мало того, резолюция какого-то босса из Главка: «Тов. Казанцев, почему отработано так мало нудистов? Активируйте работу». Так что, господа, никаких ошибок. Хотя, в принципе, какая разница – нудисты, нумизматы, один черт – «глухарь». Таничев перевел взгляд на Белкина, затем опять указал на плакатик с «Самой нежностью». – Это вам к вопросу о ценности наших бумаг. Белкин пожал плечами и снова склонился над своим делом. В небольшом коридоре, соединяющем кабинет с улицей, послышались шаги, затем раздался стук в дверь. – Заходите. На пороге возникли три фигуры. – Белкин кто? Вовчик взглянул на вошедших, затем на часы: – Я. – Мы от Уткина. – Проходите. Стулья в углу. Петрович, иди в кладовую, мне побазарить нужно. Таничев понимающе кивнул. – Константин Сергеевич, ты бы тоже переселился на время туда со своими нудистами. Казанцев не возражал. Взаимная договоренность. Когда кому-то нужно поболтать один на один, остальные исчезают и не подслушивают. Троица села на предложенные места. Первому, самому старшему по возрасту и, вероятно, по положению, было лет сорок. Строгую прическу, смазанную каким-то блестящим составом, красили седые волосы на висках и челке. Он был облачен в строгий костюм серого цвета и белую рубашку с пристегивающимся воротником; на шее красовался изысканный шелковый галстук. Нижнего белья Белкин разглядеть не смог. На среднем пальце правой руки висел перстень-печатка весьма внушительных размеров. Сама рука сжимала антикварную трость с рукоятью в виде кошачьей головы. Глазки котейки сверкали, возможно, натуральным изумрудным блеском. То есть вполне представительный видок. Не то что у Казанцева, месяц ходившего в одной рубахе. Второй гость был помоложе лет на десять. Он был менее разборчив в тонкостях одежды и украшениях, но зато имел более крупные габариты организма. Третий посетитель, молодой товарищ лет двадцати пяти, совсем уж не знал меры в ювелирных прибамбасах. Их было так много, что Белкин просто не смог заострить внимание на чем-то конкретном. Чем-то товарищ напоминал саркофаг фараона Тутанхамона. Прически как таковой на голове не было, а под спортивным костюмом глянцево-синего цвета угадывалась суровая мускулатура. Товарищ жевал резинку, периодически выдувая пузыри. Все остальные элементы внешности Белкин решил рассмотреть по ходу разговора. – Слушаю вас. Хотя для начала давайте представимся. – Да, – коротко ответил старший и протянул Вовчику визитную карточку. «Шалимов Борис Сергеевич. Коммерческий директор ТОО „Мотылек"“. Белкин поднял глаза. Очень приятно. Еще один авторитет. Фамилия была известна Вовчику, хотя живьем он видел директора «Мотылька» впервые. И известна она была вовсе не потому, что «Мотылек» парил на вершине питерского бизнеса. Шалимов, как и убитый Мотылевский (странное совпадение: Мотылевский – «Мотылек», что-то в этом есть), являлся довольно внушительной фигурой в преступном табеле о рангах. Правда, в отличие от погибшего коллеги, он отошел от непосредственного участия во всяких криминальных гадостях и занялся легальным бизнесом. Но от этого не стал менее авторитетным. Мозги всегда ценились выше грубой силы, а то, что Шалимов держал под контролем такую крупную стаю бойцов и просто сочувствующих, говорило, что мозгами он располагает в нужном количестве. Года четыре назад, освободившись из мест лишения свободы, Шалим сколотил довольно сплоченную бригаду и взял под контроль пару крупных точек по сбыту наркотиков, применив метод «возгонки и абсорбции», то есть устранив недовольных и подмяв под себя остальных. Одолевая впоследствии редут за редутом, он расширял границы своих владений и охватывал заботой все новые сферы чужой деятельности. Поговаривали, что Шалим весьма умелый организатор и, отойди *он от дел, его группировка, оставшись без лидера, мгновенно развалится. Впридачу к традиционным способам обработки клиентов, таким как запугивание, покушение и физическое воздействие, он применял и весьма нестандартные. Были известны случаи, когда он «приглашал» для обработки крупных банкиров или предпринимателей психолога-гипнотизера, причем не шарлатана с липовым медицинским дипломом, а высококлассного специалиста если не с мировым, то с достаточно громким именем. В дальнейшем Шалим пошел по традиционному пути: потихоньку превратился в капиталиста-бизнесмена, с одной – лицевой – стороны, оставаясь бандитским авторитетом и лидером, с другой – теневой. |