Онлайн книга «Куколка»
Затем бросился назад: – Убью, суки! – Остынь, Вовчик! Только отписываться зря. Мы им после прессинг устроим. В “Крестах” или на зоне. Подруга жива? Гончаров дотронулся до Женьки. – Нормально. Эй, как ты? Он перевернул ее на спину. Женька застонала и закрыла лицо руками. На тахте осталось пятно – совсем еще свежая кровь. – Да, здорово тебя. Мужики, полотенце принесите мокрое. Не дрейфь, заживет. Ну, а ты у нас кто? Катерина? Кто ж тебя сюда привел? – Мы с тетей Шурой сидели. Дядька в дверь позвонил, тетю Шуру стукнул, а меня забрал. А сегодня Куколка пришла. А они стали ее бить. А Куколка плакала. Женька села, взяла полотенце, стала вытирать кровь с лица. – Вы этого урода поймали? – Которого? – Спикера. – Не знаю, сейчас уточним. Вовчик, уточни-ка. Белкин ушел в большую комнату, где на диване сидели задержанные. – Эй, толстомясый, ты не Спикер? А вы? Тоже мне парламентская республика. Ты где такой трусняк оторвал, чемпион? Ну что, кто Спикер-то? – Его здесь нет. – Женька наконец смогла встать и подойти к двери. – Сволочи… – Так, мужички, – Музыкант щелкнул пальцем, – чтоб нам тридцать седьмой год не устраивать, быстренько поясняем товарищам, кто такой Спикер и где его искать. Толстяк, ты первый. – Я не знаю. Серьезно. Меня вон Валерка сдернул, баб покараулить. А Спикер час назад уехал. Я вообще его первый раз видел. – Что скажет Валерик? Валерик был в откровенном подпитии. – Пошел ты в сраку! Да, сейчас! Во тебе, а не Спикер. Ха-ха, песок ты обоссанный! – Как плохо все-таки наш народ думает о милиции, – тяжело вздохнул Серега. – Да никуда они не денутся. Одевайтесь, пингвины. Мужики, комнаты осмотрите пока. Сделали, Вовчик. На кухне пакет с “соломой”. Тянет на кило и пять лет. Сейчас оформим. Эй, наркоманы, пакет чей? Валерик опять забуянил: – Ага! Задница вспотеет! Сами принесли, а теперь дело шьете? Знаем, плавали. А за то, что ты мне нос сломал, сядешь, бля буду, сядешь. Завтра же в прокуратуру пойду, а сегодня в “травму” за справкой. Казанцев вернулся в комнату, где держали Женьку и Катю. – Как ты? – Ничего. Этот псих крикливый… Козел. – Что они от тебя хотели? – Куколка, Куколка, мне больно, Куколка. Как тогда, дома, помнишь? Меня в больницу увозили… Ку… Девочка упала на пол. Живот ходил вверх-вниз, лицо посинело, широко открытый рот хватал воздух. – Боже мой, Катька! – Женька бросила полотенце и переложила девочку на тахту. – Катька! Ей же не давали лекарств. У нее астма, скорее, скорее “скорую”! – Понял. Тьфу, телефон вырубили! Гончар, давай к соседям. Что-нибудь пострашнее придумай, быстрее приедут. – Куда уж страшнее, последний раз еле откачали, а сейчас даже ингалятора нет. Смотрите, смотрите! Она почти не дышит! Катька, Катька! Ты что, Ка-тенька?! – Может, уснула? – Она еще два часа назад жаловалась, я думала пройдет. Эти еще накурили тут. Катенька, погоди Катенька… – Окно открыть? – Костя мог предложить только этот рецепт. – А-а!!! Она не дышит! Ка-а-а-тька!!! Женька принялась трясти обмякшее тело девочки. Все замерли в полной растерянности. Медицинские познания ментов сводились в основном к умению успокаивать буйных больных методом резиновой палки или веревки. Ну, в крайнем случае, могли наложить жгут для остановки кровотечения. Остальному не учили. – Ка-а-а-тька!!! – У нее бронхи не пропускают воздух. Она задыхается. Все повернулись на голос. Последний из задержанных, тот, что сдался без боя, смотрел через приоткрытую дверь на девочку. – Ты откуда знаешь? – удивился Музыкант. – С четвертого курса первого меда ушел. – В бандиты?! – А жить как?! Сам до сих пор удивляюсь. – Что делать с девчонкой? Она уже не дышит. – Надо легкие продувать. До “скорой” не дотянет. – Умеешь? Давай!!! Продувай! Зуб даю, три года скостят. Сам на суд пойду! Или вообще отмажем! – Руки отстегните. Быстрее. Ключик, как назло, проворачивался вхолостую. “Браслеты” были старые, изношенные, а новых не давали – дефицит. – Ладно, я так… Парень склонился над Катькой, разжал девочке рот. – Смотрите, чтобы грудь поднималась. Будет подниматься живот, скажите. Затем он прильнул к губам ребенка и начал с силой вгонять в легкие воздух. Женька плакала. – Катенька, ну, дыши, дыши! По-жа-луй-ста… Экс-врач перевел дыхание. – Как грудь? – Пока никак. – Ч-черт! Он удвоил усилия. – Давай, Гиппократ, давай… Даже Валерик прекратил свое “бакланство” и обалдело смотрел на происходящее. – Есть! Есть! Грудь движется! Зашедший через пять мину врач “скорой” никогда раньше не видел, да и вряд ли увидит более странную картину. В грязной маленькой комнате, в окружении вооруженных людей, облаченных в бронежилеты, человек в наручниках довольно профессионально делал искусственное дыхание маленькой девочке. Катька жила. Когда девочку уносили, врач спросил у Женьки: – Мамаша, вы едете? И что у вас с лицом? – Да, да, еду. Конечно… Подождите. – Мамаша не едет, – поправил Белкин. – Пустите, пустите! Я поеду с вами. – Успокойся! Хочешь снова куда-нибудь вляпаться?! Нет уж, с Катькой порядок, будем звонить в больницу каждые полчаса, если захочешь. – Вы долго будете спорить? – Езжайте, езжайте, – махнул рукой Вовчик. ~ Мамаша остается. В отдел, куда вернулись через час, один из местных оперов притащил настоящий арбуз. Большой, с ярко-зеленой коркой, сочный. – Черный один подарил. Я ему справку сделал, что паспорт свистнули. Где в декабре в Питере можно достать арбуз? Они сидели в кабинете отделенческого зама, выдвинув к центру стол, ели арбуз, пили водку и беспрерывно рассказывали друг другу какие-то небылицы из собственной жизни, искренне, во все горло, смеялись и прикалывались сами над собой. Женька многого не понимала из их милицейских шуточек, никак не могла взять в толк, над чем они так заразительно гогочут и по какому поводу они устроили эти посиделки, да еще оставив ее с собой. Но неожиданно она поймала себя на том, что впервые за последний месяц искренне смеется. |