Онлайн книга «Куколка»
– А кто за вас, дармоедов, вкалывать будет? Ты бы лучше Спикера пробивал, чем статейки бестолковые читать. – Я политпросвещаюсь! По приказу положено, наряду со спортивной подготовкой и написанием планов. – Про себя тогда просвещайся. – Чего ты сегодня злой, как кот-убийца? А девку зачем отпустил? – Что, здесь ее держать, в кладовке? Сказал, чтоб дома сидела, никуда не высовывалась. Ключи отдал Да, кстати, Семеныч звонил, просил вещички изъятые ему переслать. Белкин снял трубку. – Гараж? Славка, ты? Белкин. Подгреби на полчасика, надо вещички кое-какие в прокуратуру закинуть. Да, прямо сейчас. Гончаров, прочитав на вставленном в машинку листе текст, гоготнул: – Ну, Казанцев, ты дал! “В связи с расследованием уголовного дела прошу предоставить список всех полных сотрудниц АО “Гостиный двор””. Это тебе для чего, а? На толстушек потянуло? Одобряю. Ты бы хоть параметры указал примерные. Рост, вес, объем… – Каких толстушек? Чего ты там лепишь? Костик вылез из-за стола, прочитал запрос, слегка сконфузился. – Фу, мать вашу! Надо “полный список сотрудниц”… Белкин извлек из сейфа кассеты, ампулы с клофелином, деньги, акт изъятия. – Вот, мужички. Я Славку дожидаться не буду, чего-то хреновато мне, отлежусь. Передадите. Пусть только с Семеныча расписку возьмет. Да, еще видак в кладовке, по мокрухе на Бегемотной. Тоже пусть захватит. Семеныч просил. Вовчик закашлялся. – Да ты простыл просто. Дуй домой. Больняк возьми, отлежись. Останемся мы с Казановой сиротами казанскими… – Пока. Я выйду завтра. Белкин надел куртку и исчез за дверью. – Странный он какой-то сегодня. – Паша перевел взгляд на Казанцева. – Мы скоро все такими странными станем. В этой помойке. Крысы и те от холода подохли. Костик подошел к белкинскому столу. – Так, “Бриллиантовая рука”, “Ну, погоди!”, “Кавказская пленница”… Шериф страдал летаргией. – Ностальгией, – поправил Паша. – Ей самой. Казанова оставил в покое кассеты, зарядил в машинку новый лист и принялся перепечатывать запрос о “полных” дамах “Гостиного двора”. Мощный охранник услужливо открыл переднюю дверцу. Зелинский, придерживая пальто, упал на сиденье. За рулем сидел Сергей, а не штатный водитель кандидата. – Как дебаты, Шура? Зелинский достал платок, вытер лоб. – Не прет с утра. Забыл в офисе текст выступления, а до эфира три минуты. Пришлось так… Вроде проглотили. Я одними лозунгами этих интеллигентов-демократов замордовал. Горло, правда, заболело. Покричал. – Может, панадольчику? – Сам жри. Поехали на базу, коньяку съездим. Надежнее. Щетки запорхали по стеклу. Слякоть. – Ничего, эти пидоры еще задницу мне лизать будут, голодранцы. Сидит один такой. Сосал-демократ в штопаных носках, потом за три метра несет. Коренной питерец, интеллигент в третьем колене, обещаю процветание и полный достаток! Какой, блин, достаток? Да у тебя на обратный жетон в метро не хватит, политик. В своем КБ обещай! Сережа, где ты на Западе видел хоть одного конгрессмена в штопаных носках или в полинявшем от стирок пиджаке? А заливает красиво, бабки рыдают у телика. Дон Диего! И ведь проскочит! Вместе с носками! Ему самое место мороженым у метро торговать, а не в парламенте клубни греть. – Все хотят жить хорошо, Шура. А что он говорить должен? Товарищи избиратели, голосуйте за меня, потому что мне очень нужна квартира, хорошая зарплата, пенсия и неприкосновенность? Это. все равно что нищий ходил бы по вагонам и плакался: “Товарищи, помогите, кто чем может. Я вчера водки пережрал, и у меня очень сильно болит голова, а в кармане сто тысяч одной бумажкой – менять не хочется. Подайте на опохмелку, дай вам Бог здоровья, спасибо…” – И коммуняки туда же! Знают, куда бить. Ах, как раньше жилось хорошо, прямо рай земной! Колбаса по два двадцать! Всю политику сводят к сплошной колбасе да к дружбе народов. Ничего, время рассудит. Зелинский окинул взглядом окрестности. – Здесь перекопано, езжай по набережной. Спикер не объявлялся? Сергей скривил рот: – Пропал, голубок. Я думаю, Шура, ты был прав. Кажется, он вел двойную игру. – Ты считаешь, что вся эта история с девицей лажа? – Нет, она вполне вероятна. Дело в другом. Кассета в ментуре. Уже в ментуре. Но где гарантия, что перед этим она не побывала у Спикера? – Какой смысл ему отдавать ее туда? – Я давно понял сущность Спикера. Он работает там, где больше платят. Только так. Другие критерии его не интересуют. И вдобавок, он профессионал. – Ты хочешь сказать, что у ментов больше денег. чем у меня?! – Нет, нет. Он работает не на ментов. Менты в настоящий момент интересуют его как отмазка. Я уверен, что информацию с кассеты он давно перепродал, а уж после она оказалась в милиции. И теперь, если она где-то проявится. Спикер разведет ручками и мило улыбнется. “Извините, Александр Михайлович, но это, наверное, менты. А я сделал все, что мог…” – И кому же он ее перепродал? – А то на нашу нефть мало претендентов! Владе: – с таким компроматом гораздо лучше, чем просто ликвидировать соперника. Я имею в виду физически ликвидацию. При наличии кассеты нами можно жонглировать как угодно. – У тебя есть доказательства, что он уже продал ее? – Ничего конкретного. Да и какие здесь мог быть доказательства? Я ж говорю, Спикер – профи. Но все эти странные совпадения… Ты уже в курс что менты взяли вчера вечером троих и бабу квартире в Дачном? – Как?! – Вот так! Тоже интересное совпадение. Про а рее никто не знал. – Но баба ж свидетельница! Вчера он лично мне сказал, что надо ее… Ну, ты понял. – Она что, видела, как Спикер резал глотку Шерифу? Она видела его в лифте. И все! Никакая, Шура, она не свидетельница. Зато теперь она запросто может рассказать, что ее украли для того, чтобы узнать, где кассета! А менты не совсем уж безголовые, захотят посмотреть. Про самого Спикера там ничего нет, он ничем не рискует. – Та-а-ак, – протянул Зелинский. – Вот он, значит, зачем ко мне вчера примчался. “Что делать, патрон, что делать?” Ты прав, Сережа. Спикер, кажется, отбился от рук. Еще один хитрец. Ничего, я побеседую с ним о моральных принципах. – Он осторожный, нос все время по ветру. Как волк загнанный. – Волк живет столько, сколько позволит ему охотник. Сергей едва заметно улыбнулся. Он потихоньку добивался своего. Настраивал Зелинского против этого психопата Спикера. А уж Зелинский не будет лишний раз топать ногами. Сказано – сделано. Кто плутует с кассетой? Спикер! Кто сдал бабу? Сережа? Не-е-ет. Спикер! Прав тот, кто первый! Отмываться труднее, чем пачкать. Пусть попробует отмыться. Если успеет. Не дадим. |