Онлайн книга «Дублер»
– Сколько платишь? – Натурой. Кабанчик в месяц. – Так тамбовцам вроде войну объявили, ты бы к казанским под крыло переходил. А вообще, Иваныч, зря ты с коммерцией связался, приказом запрещено. Смотри, застучат, выгонят. – Мне эта коммерция хуже перхоти. А что делать прикажешь? На запчасти деньги нужны, на бензин тоже нужны, на лампочки в ваши кабинеты… Кто даст? Спонсор? Так спонсору обратный интерес нужен, рекламу хотя бы. А какая с нас реклама? На форме разве что как у футболистов, названия писать. – Ты свинину-то сам продавать собираешься? – Когда я, когда резервный. – А забивать кто будет? – Чего там забивать-то?! На курок нажал, и готово. Ни визгу, ни суеты. – Мрак. Значит, если у меня под окном выстрел грохнет, можно очередь занимать? Своим-то подешевле не уступишь? – Совесть поимей, Валера. И так концы с концами едва свожу. Начальству дай, налоговой дай, братве дай… Всем, блин, дай! Как говно из загона убирать, так ни одного засранца не докличешься, а как эскалопчик на стол свеженький, так бегом бегут. – Становись начальником, Иваныч, одно могу посоветовать. Я тебя вот что хочу спросить. Ты тот день помнишь, когда Олега Степанова забрали? Недели две назад. – Извини, Валерыч, я не компостер, память у меня не машинная. – Компьютер. – Ну да. Если бы ты напомнил, что я в тот день делал, тогда, может, пособлю… – Грядки ты в парнике окучивал. Мы с совещания вернулись, ты как раз тяпкой махал. – А, да… Помню. Потом удобрял навозом и поливал. – Ну, это меня не очень интересует. Ты ведь прямо с утра возился, да? Завхоз потер подбородок. – С утра я в совхоз ездил, часам к одиннадцати вернулся. Да, потом где-то до трех с парниками занимался, вечером совещание в РУВД собрали итоговое. – Напрягись-ка. Дубов Вадик на своем «опеле» не заезжал днем в отдел? Оттопырив по-обезьяньи нижнюю губу, Иваныч-компостер заскрипел мегабайтами. – Ну, может, здоровались, болтали? – помог Валера. – Точно! Приезжал буржуй наш новорусский! Корыто свое разворачивал, крикнул, чтобы я посмотрел, впишется ли в проулок. – Ты, конечно, помог ему, – оживился Валера. – Чукча добрый… Помог, разумеется, хотя душа противилась. У него без свинины денег на бензин хватает. – Он работает хорошо. Грамоты получает и толкает их как сувениры иностранцам у Зимнего. – Правда, что ли? – Совершенная. Ты припомни, во сколько он приехал? Может, после трех? – Нет, нет, до обеда. Часов в двенадцать. У меня приемник в парнике стоял. «Радио-Попкорн» играло. Как раз новости передавали. Вадик газом выхлопным пукнул и укатил. – Ты, Иваныч, не торопись, поточнее припомни. – Валерыч, а тебе-то что за интерес? В Мюллера играешь? – Долго объяснять. Спор один денежный хочу выиграть. Так точно он до обеда приезжал? – Ты меня как мента обижаешь! Я, в конце концов, мент или не мент? Завхоз взглянул на табличку, что-то прикинув, достал из брючного кармана молоток и еще раз саданул по колышку. – Во. Чтобы ветром не свалило. – Ты мент, Иваныч. Валера вернулся к отделу. Перед входом резервный милиционер в бессменной каске и бронежилете устанавливал на столике весы. Тут же, в пластиковой миске, лежал набор гирь, за спиной милиционера, возле стены, стоял чурбан с всаженным топором. Ценник на весах напоминал о стоимости мяса. Террористы и бешенство не пройдут! И никто не пройдет. Валера поднялся к себе, скинул пиджак, бросил его на спинку стула. Задачка на внимательность. «Есть три человека. Посторонние исключены. Код на дверях знают только оперы. Кто-то из этих троих – сука. Каравай, Дуб, Абдула? Я? Нет, себя я, пожалуй, исключу. Из скромности. Четвертый лишний. И связана ли эта патроновая подлянка с историей Аллы? Сплошные вопросы… Дуб, значит, в тот день приезжал в отдел. Надо аккуратно уточнить у него этот моментик. Что ответит, красавчик? Абдула пытался залезть в сейф. Бумажку потерял, милый. Детский садик. Он все свои бумажки по пять раз на дню читает. И подшивает сразу. Прямо ходячее пособие по режиму секретности. Каравай? Он с нами уехал, с нами приехал. Просить кого-нибудь рискованно, такие делишки надо обтяпывать самому. Караваю, конечно, выгодно устранение Олега. Он теперь единственный кандидат на место Бородина. Да, все это замечательно, только что делать?» Валера запрокинул голову и закрыл глаза. Ночью он спал плохо, часов до трех, потом так и не смог заснуть. В результате – головная боль и желание куда-нибудь упасть. Сознание начало погружаться в туман, сон заглушал чувства и эмоции, мысли превращались в абракадабру. Валера пару раз клюнул носом, затем, не выдержав, уронил голову на стол и отключился… Разбудили его звуки беготни в коридоре и громкие голоса. Валера протер глаза, тряхнул головой. Заскочил Каравай. – Кончай дрыхнуть. Хватай «пушку» и вниз. – Что такое? – Чудик один в квартире заперся и по прохожим из винтаря фигачит. Уже двое раненых. Надо бы тормознуть хлопчика, пока он полрайона не перестрелял. Давай, не тяни, мы в «тачке». – Когда дело не клеится и настроение на нуле, поможет тонизирующий кокаин «Брук-кокс». Один, кажется, дотонизировался. – Вадик включил поворотник и, подрезав «Жигули», проскочил в левый ряд. – Черт, отобрали мигалку, не езда, а мучение сплошное. На место происшествия летели на Дубовском «опеле», отделенческий «Жигуль» стоял на яме. «Что бы вы без меня делали?» – выразился по этому поводу Вадик, завел движок, врубил вместо сирены магнитофон на всю катушку и устроил легкий слалом на трассе. – Сделай потише! – не выдержал Каравай. – Вон дом, давай в рукав. Близко не подъезжай, попадет еще, урод. Вадик спрятал машину за трансформаторной будкой, вне зоны обстрела. Оперы приехали одними из первых, их опередил лишь наряд вневедомственной охраны, получивший сообщение по рации. В их машине на сиденье лежала женщина – заряд картечи попал ей в ногу, охранники кое-как наложили жгут и вызвали «Скорую». Второй раненый лежал на траве, бедняге не повезло – ему зацепило бок. Два сержанта охраны перекрывали дорогу во двор – иногда очень жестоко, не стесняясь в выражениях. Главное сейчас – оценить зону обстрела во избежание новых жертв. Спустя минуту, вслед за операми, появилась еще одна машина охраны. Наверняка к месту уже мчатся начальство, ГАИ и вообще все, кто находился поблизости от стрельбы. Дом, откуда мужик вел огонь, был послевоенной постройки, трехэтажный, разукрашенный потрескавшейся лепниной и нелепым орнаментом. Перед домом располагались детская площадка с качелями и песочницей, круглая клумба с кустами. До ближайшего соседнего дома – метров пятьдесят, что совсем не здорово. Товарищу надоест искать мишени на улице, и он примется поливать по окнам. Слева и справа от дома пролегали асфальтовые дорожки, на которых в любую секунду могли появиться люди. |