Онлайн книга «Дублер»
– Кто-то подложил Олегу патроны, пока мы были на совещании. Ты дежурил в вечер, не мог, Абдула оставался в отделе. Я вот думаю, не студент ли? – Подложили?! Иди ты! У меня вон, – Вадик дернул ящик, – полстола завалено до сих пор. И у Олега наверняка были. – К тебе не сунулись, а Олег железо не держал. Может, ты и перебросил, а? Нечаянно? Вадик подскочил, будто сел на электроплитку. – Ты чо гонишь-то? – Ты ведь приезжал в тот день, часиков в двенадцать. Свиновод наш тебя заприметил. Ты еще посмотреть просил, когда «опель» разворачивал, не зацепишь ли чего? – Ну и фиг ли? Да, заруливал, позвонить надо было. – У тебя ж «труба» есть. – Батарейки сдохли. – Позвонил? – Ты чего наезжаешь-то, пацана нашел? Иди вон, урку дворовую коли! – Тихо, Вадик, тихо! Никто тебя не колет. Я тебя спрашиваю – ты нечаянно не мог патроны ему сунуть? – Я по чужим столам не шакалю, – чуть успокоившись, сказал Дубов. – А ключ был третий, да. В ящике пожарном лежит, в коридоре. Прямо в шланге. – Зачем? – Я пару раз ключи забывал, помнишь, куковал, пока Олег не подходил. После этого запасной ключ стал в шланг прятать. – Кто-нибудь про это знал? – Никто. И Олег не знал. – Может, видели? – Может… Я при всех-то не светился, но ящик и из твоего кабинета виден, и из Караваевского, если двери открыть. – Каравай отпадает, он с нами был. Получается Абдула? – Зачем?! – Сначала надо выяснить, кто зарядил патроны в Олегов стол, тогда уже и разговаривать будем. Зарядить мог только кто-то из нас. – Да откуда ты знаешь, были у Олега патроны или нет? – Я говорил с адвокатом. – Ну и что? Я бы тоже в отказе стоял, не больной же, на себя статью вешать. Защелкал пейджер. Но не у Вадика. Валера достал аппарат из кармана, прочитал сообщение. – Что, прикупил? – удивился Дубов. – Это не мой. Приятель дал на время поиграть. Он на полгода в Польшу уехал. – Удобная штука. Платишь ты? – Нет, он оплатил на год вперед. Сходи, глянь, ключ на месте? – Да куда он денется? – Вадик вышел в коридор и тут же вернулся, бросив ключ на стол. – Вот он, как лежал, так и лежит. А потом, какой смысл его забирать? Открыл и положил на место. – Да, все правильно. Может, ничего и не было вообще-то… Ты помалкивай пока, а то начнем друг на друга коситься, никакой работы не будет. И вот еще. Я тебе сейчас бумаги отдам кое-какие. Те, что мне Олег оставил. Пусть у тебя полежат. Я что-то сплю плохо последнее время. Если вдруг у меня начнут обыск делать или еще какое недоразумение приключится… Когда нужно будет, я их заберу. Ты в них все равно ни черта не поймешь, я и сам до конца не разобрался. – Да пожалуйста, – Вадик кивнул на сейф. – Тащи, жрать не просят, пусть лежат. Любимов сходил в свой кабинет, достал из стола темную полиэтиленовую папку и передал Дубову. – А чего ты мне ее отдаешь? Валера посмотрел Вадику в глаза. – Я думаю, нет у тебя бубнового интереса. Ты и так все имеешь. А потом, после той истории с пацаном… Кому-то верить надо? Дубов, ничего не ответив, кинул папку в сейф. Валера вышел в коридор и остановился возле календаря-плаката десятилетней давности, висевшего на стене. Календарь прикрепили из эстетических соображений, он закрывал разбитый участок стены. Участок разбился не сам, оперы испытывали прочность бронежилетов при выстреле в упор. Чтобы не ремонтировать, завесили изуродованную стену календарем. Шедевр имел исключительно патриотический, национальный колорит. На русской печи восседал мужичок в косоворотнике, с балалайкой в руках и с полудебильной, беззубой улыбкой на веснушчатой роже. Разумеется, кто-то уже подрисовал мужичку эрегированный орган размером с оглоблю. «Да, кому-то верить надо, – подумал про себя Валера. – Непременно. Иначе – караул». Над мужичком висела бестолковая полукруглая надпись, непонятно к чему относящаяся: «Труба пониже – дым пожиже». Впрочем, некоторый толк в надписи был. Она кричала Валере, что адвокат Геворкян, зайчик в пенсне, напрямую контактировал с кем-то из оперов, в помещения розыска захаживал – возможно, неоднократно. У Караваева сидел отделенческий водитель «Жигулей». Серега, и оба рожали на бумаге какой-то текст. Писал Серега, диктовал Витька. – Так, сейчас, запятую поставь. Не торопись, чтобы не переписывать. На чем остановился? – Бандиты назначили встречу. – Ага, отлично. Зачеркни запятую. Валера опустился на Караваевский диван и потер нос: – Что это вы тут сочиняете? Какие бандиты? – А, беда просто, – обиженно ответил Серега. – Застучала сволочь какая-то, теперь отписываюсь. – Что такое стряслось? – Ребята капустки захотели молоденькое – сказал за водителя Витька. – А чего такого-то? – заканючил Серега. – Прямо рецидивисты! Тринадцатую не платят, премий не платят, а жрать что? Так ладно бы я один. Там и охрана шинковала, и ГАИ, и местные. – Что шинковала-то? Объясните нормально. – Да капусту, будь она неладна! Мне кореш знакомый из областного отдела брякнул, капустка, мол, свежая поспела, надо если, приезжай, пошинкуй. Кто ж откажется? Я в «тачку» и к нему. Приехали на поле, пошли рубить. Немного порубили, кочешков по десять. Капустка хороша, крепенькая такая, в самый раз на засолку. Тут охрана вневедомственная нагрянула. Я сначала припух, думал, по нашу душу. Наехали на нас, ну, мы с корешом уговорили, жалко, что ли, для своих-то? А они, оказывается, сами по капустку прибыли. Ладно, мужики, мы вас не видели, вы нас не видели. По рукам. Шинкуем дальше. Потом ГАИ подключилось, еще чьи-то менты. А какая-то сволочуга, чтобы ей кочерыжкой подавиться, взяла, номера машин переписала да по телефону доверия позвонила. Меня – на ковер. Пиши рапорт что на поле делал. Вот я к Витьке и обратился может, пособит чем? Что писать дальше? – Бандиты назначили встречу на капустном поле, куда я и прибыл, получив оперативную информацию. – А как я мог получить информацию, Вить? – На заправке. Заправлял служебную машину и случайно услышал разговор бандитов с потерпевшим. Времени и возможности вызвать подкрепление не было, начал преследование по собственной инициативе. – Думаешь, поверят? – Предложи что-нибудь другое. – Эх! – махнул рукой Серега и склонился над листом. – Интересно, что другие сочинили? – Да, не повезло, – усмехнулся Валера. – В самый-то разгар «Чистых рук»! Долго вам еще сочинять? |