Онлайн книга «15 суток, или Можете жаловаться!»
|
– А «ширева» тебе не принести? – жестко пресек попытку расслабиться сопровождающий его мрачный, как дыба, оперативник. – Начинай, сказали. – Ну че… Тачку вон там бросили, – желтоглазый налетчик показал свободной рукой на угол дома, – Прыщ в ней остался, а мы пошли… Эксперт включил камеру, назвал время возобновления записи и, словно опытный репортер, принялся кружить вокруг налетчика. Выражение лиц понятых, которых, скорее всего, наняли за вознаграждение, более подходило гражданам, спешащим в туалет, нежели исполняющим свой общественный долг. – Куда пошли, что делали? – раздраженно переспросил Красноперов. – Сами, сами рассказывайте, без наводящих. – К дверям пошли, – задержанный, таща за собой опера, сделал несколько шагов по направлению к магазину, – ничего не делали, просто шли. Санек первым, я вторым, Шмель третьим. Спустились, одели маски. – Не одели, а надели, – поправил следователь, демонстрируя всем свой образовательный уровень, – одевать можно женщину… – Почему? И надевать тоже, – простодушно парировал задержанный. – Это тебя в камере наденут, если спорить будешь… Ой, это записалось? Эксперт молча кивнул. – Потом сотрешь. – Нельзя… Кассету опечатаем. – Черт… Останови съемку. Давайте еще раз. От машины. Делегация вернулась к исходной точке, и задержанный повторил рассказ. Со стороны могло показаться, что дотошный режиссер попросил переснять неудачный дубль. Вернувшись к дверям, на которых висело грозное предупреждение, что в магазине ведется скрытое видеонаблюдение, следователь уже вежливо попросил задержанного: – Дальше, пожалуйста… – Ну так-то первым Санек зашел. Красноперов открыл дверь, заменив собой некоего Санька, после чего все присутствующие устремились в «Остров сокровищ». Чоповец уже проснулся и даже встал со своего рабочего места. Жанна и Марина торчали за прилавками с улыбками, не соответствующими трагичности момента. Алла Борисовна сделала им знак, и они погрустнели. С порога налетчик пальцем свободной руки указал на охранника. – Короче, Санек орка по чбану отоварил. – Кого?! – не понял следователь. – Ну вон… Охранника. – Чем отоварил? – Да была у него какая-то приспособа. Типа трубы. – Покажите, как бил? Красноперов извлек из своей папки «Комсомольскую правду», свернул в трубочку и протянул Иванову. Тот подошел к охраннику. – Только он спал. – Господин охранник, будьте добры, усните… В смысле, сделайте вид, что спите. Господин охранник согласно кивнул следователю, сел в свое кресло и закрыл глаза. – Он храпел, – подрихтовал Иванов. – Блин, это непринципиально… Бейте, бейте. То есть показывайте, как бил Санек. Иванов взял газету, вяло замахнулся и несильно шлепнул ею по кепочке охранника, словно смахнул муху. – Ну он выключился. – Прямо в кресле? – Да… А где ж еще? Не в сортире же. – Хорошо… Господин охранник, вы подтверждаете это? – Подтверждаю, – согласился бывший чекист, – только я тогда не работал. На другом объекте был. – А, ну да, конечно, – спохватился Красноперов, – тогда закройте глаза и сделайте вид, что вы… Как бы это сказать… Без сознания. Охранник живописно склонил голову на грудь и расслабленно опустил руки к полу. Для полной достоверности не хватало только искусственной крови. – Отлично. Так и сидите до конца следственных действий… Иванов, продолжайте. – Ну, потом Леха глаз разбил, – налетчик кивнул на камеру видеонаблюдения. – Покажите, как. Иванов той же газетой, подпрыгнув, ударил по камере. Пристегнутому оперу тоже пришлось подпрыгнуть. – Так, – удовлетворенно кивнул следователь, – кто в тот момент находился в магазине? – Так вот эти две мартышки и пара лохов. – Сам ты мартышка! – возмутилась Жанна, действительно чем-то напоминавшая маленькую обезьянку. – Ворюга поганый! – Спокойно, граждане… Иванов, следите за своей речью. Вы не в камере, а на следственном эксперименте, – напомнил Красноперов. Опер незаметно дернул наручники, словно к руке был пристегнут дрессированный медведь, забывший про строгого хозяина. – Кто где стоял? – Так эти там же, а мужик с теткой в углу. Чего-то разглядывали. – Товарищи понятые, – обратился следователь к добровольным помощникам, – встаньте на место тех покупателей. Закон это допускает. Понятые тут же выполнили просьбу. – Продолжайте, Иванов. – Ее тут не было, – вспомнил разбойник, заметив Аллу Борисовну, – она потом выскочила. – Алла Борисовна, отойдите, пожалуйста, к дверям подсобки и просто стойте там. Директриса послушно переместилась за прилавок. – Ну потом Шмель крикнул, чтоб все не рыпались… Это ограбление. – Так и сказал? – Да не помню я… Чего-то типа того. И бластером пригрозил. Ну, то есть помповиком. Желтоглазый, похоже, действительно был заядлым геймером. – Хорошо… Как повели себя граждане? – Так и повели. Не рыпались. Потом Шмель сказал, чтобы все легли на пол. Они легли. – Товарищи, – повернулся капитан юстиции к Жанне, Марине и понятым, – если не трудно… – У меня сарафан только из химчистки, – запротестовала Жанна, взглянув на не слишком чистый напольный кафель. – Я все понимаю, но это необходимо… Можно что-нибудь подстелить. Газеты, например, или бумагу упаковочную. Выбрали газеты. К упомянутой уже «Комсомольской правде» присоединились «Аргументы и факты» и несколько старых журналов мод, принесенные из кабинета Аллой Борисовной. Жанна посмотрела на задержанного Иванова, словно женщина на изменившего ей любовника, и аккуратно, придерживая сарафан, осторожно улеглась на газеты лицом вниз. Понятые и Марина тоже без особого восторга расположились рядом, уткнувшись смурными лицами в кафель. – Тут эта выскочила, – зрачки разбойника остановились на директрисе. – Не эта, а Алла Борисовна, – законно возмутилась дама, – а ты, сволочь наркоманская, лучше говори, куда золото дел?! – Да пошла ты… Еще себе наворуешь, толстозадая… Такой наглости невинно потерпевшая Алла Борисовна, дипломированный театральный критик, стерпеть уж никак не могла. |