Онлайн книга «Три дня без любви»
– Почему это? – Там по закону запрещено ездить на тачках, которым больше десяти лет. А на улицах вместе с полицейскими дежурят передвижные прессы. Серьезно, я не гоню. У Лерки родственница дальняя в Англии. Прикинь, катишься ты по Пикадилли, тормозит тебя местный коп, проверяет документы. Тут же вызывает пресс, с твоей тачки сливают бензин, отдают барахло – и вперед. Прямо на твоих глазах происходит чудо. Машина превращается в блин. И не поспоришь, закон есть закон. Представляешь, у нас бы такой приняли? – Представляю… Хорошо, что мы не в Англии. – Взглядом боевого командира Никита оглядел окрестности. – Ничего, сейчас заведемся… – А бензин-то есть? – Если не слили, должен быть. Где-то полбака. У соседнего подъезда дымил заведенный джип, за рулем которого скучал водила, видимо дожидающийся хозяина. – Братишка, – подойдя к джипу, постучал в тонированное стекло Никита, – машинку не дернешь? Стекло медленно опустилось, человек, похожий на киборга, внимательно оглядел стучавшего. В том числе и его орденские планки. – Пока на войне были, аккумулятор сдох. Дерни, а? Лицо водителя расцвело в улыбке, словно ландыш весной. – Где воевали-то? – Дуба-Юрт, – не моргнув глазом, ответил Никита, – Шестая военно-воздушная дивизия. – Говно-вопрос, мужики. – Человек вылез из джипа. – Трос есть? – Сперли… – Идем. Водитель снял пиджачок, бросил на сиденье, размял руки. Подошел к «опелю». – Залазь. Когда Вадик занял исходную позицию, водитель тоже уперся руками в багажник, раскачался, и с усилием они толкнули машину. Вросшие в асфальт колеса с треском провернулись. – Зажигание! – Есть зажигание! После пятидесятиметровой буксировки, если это можно назвать буксировкой, двигатель ожил и завелся. Работал он с перебоями, но работал. – Ура! – Свечи надо поменять, – посоветовал водитель джипа, тяжело дыша и вытирая розовым батистовым платочком запачканные руки. – А лучше машину, – рассмеялся Никита, вылезая из салона. – Но где ж денег взять? – Да, bladstvo, – посочувствовал человек, похожий на киборга. – Мужики кровь проливают, а на таком говне ездят. Но ничего, братишки, держитесь. Будут и у вас «мерседесы». – Спасибо. – Вам спасибо. – Водила обнял каждого, словно родного, и вернулся в джип. Что ни говори, а уважают на Руси служивого человека. – Ну а ты говорил, не заведемся, – довольно сказал Никита, поправляя голубой берет. – Для десанта нет преград! Садись, сделаем кружок почета. Значок на приборной панели показал, что бензин не слили. Давление в шинах фронтовик не проверял, доверившись глазомеру. Врубил передачу и выехал со двора на проспект. Машина кряхтела, словно разбуженный после зимней пьянки медведь, но двигалась. Немецкий автопром еще раз доказал свою конкурентоспособность, хотя «опель» и считается в Германии не очень престижной техникой. – Теперь все девки наши! – не говорил, а практически кричал довольный десантник. – Где ты собрался их искать? На обочине? – Какая обочина, о чем ты?! Для обочины форма не нужна. В ночной клуб рванем! Вечером, часиков в десять. – Какой еще клуб? – Есть у меня один на примете. Элитарный. Но не «Что, где, когда?». Я там был разок. Год назад. Вход бесплатный, но урлу всякую не пускают. Только приличных людей. А в таком прикиде нас всюду пустят! Два капитана, ха-ха-ха… Девчонки там понятливые и непомойные. Конечно, попросят коктейлем угостить, но с героев денег не возьмут! Усек, к чему я? – Не совсем… Ну, допустим, познакомимся с кем-нибудь, и что дальше? – Дальше по обстановке. Можно прямо в клубе, в сортире, либо к девчонкам поедем. Есть ведь у них какая-нибудь жилплощадь. Вадик представил себя изменяющим жене в сортире ночного клуба и брезгливо поморщился. – Нет уж, на горшке я не собираюсь. – Не волнуйся, хороших мест на земле не мало… Ну что, тащ капитан? Будем приступать? – Делай, что хочешь, мне все равно. Вадику действительно было уже все равно. Даже сопротивляться не хотелось. – Есть! Никита вдавил педаль газа, «опель» вздрогнул и понес, словно обкурившаяся маленькая коняшка. И по закону гор тут же на ее пути возник мустангер с полосатым лассо. В звании капитана. – Здравия желаю. Превышаем. И не пристегнуты. Никита повернул грудь-живот, чтобы инспектор мог разглядеть орденские планки. – Извини, братишка… Это по привычке. На войне тихо не ездят. – Откуда вы? – Вчера из Дуба-Юрта. В отпуске по ранению. Шестая воздушно-десантная дивизия. Капитан взял под козырек и кивнул: – Счастливого пути. – И тебе удачи, – улыбнулся Никита и поднял стекло. – Где хоть этот Дуба-Юрт? – спросил Вадик, когда они отъехали. – Километров сто от Грозного. Или двести. По телику показывали. Воюют там до сих пор. Или уже не воюют. – И Шестая дивизия существует? – Не знаю. Да какая разница? Главное ведь не номер, а твердость в голосе. Вадик вспомнил случай, произошедший с Никитой, когда тот только купил машину. В то время брокер увлекался тяжелой металлической музыкой. Отрастил оставшиеся волосы, небольшую бородку. Ходил в черном балахоне, напоминавшем рясу, на пузо повесил огромный крест на цепи. В таком виде его и тормознул гаишник за какое-то нарушение. Но Никита занял правильную позицию. – Что тебе, сын мой? – Ой, святой отец… Извините, не заметил. Езжайте. – Храни тебя Бог, – Никита перекрестил инспектора, причем двумя перстами, по-католически, – чина тебе высокого. – Спасибо, батюшка… Помолитесь за меня. – Обязательно помолюсь. Они доехали до Невского, свернули на Литейный. Вадик рассматривал фасады домов, словно видел их впервые. Давненько он здесь не был. Год точно, а то и больше. Банк, квартира, по выходным ремонт. Романтика. Лерка не жаловалась. А если и жаловалась, то не ему. Рассматривая рекламные щиты и вывески над магазинами, невольно вспомнил тестя. «Я понимаю, – возмутился как-то Иван Сергеевич, – если бы вместо лозунга „Слава социализму!“ повесили лозунг „Слава капитализму!“ Но при чем здесь „Унитазы Италии“?» Предстоящее объяснение с Леркиным папашей могло испортить настроение даже очень большому оптимисту. А что уж говорить про Вадика. |