Онлайн книга «Черный мерин»
Глазунов подходит ко мне. – Пойдем, с начальством познакомимся. Кабинет напрокат попросим. – Я там уже засветился. – Фигня! Если что – проверял их на вшивость под видом потерпевшего. Возьми папочку для солидности. Я беру с заднего сидения папку с золотым тиснением «Демидов». В папке газета с полуразгаданным сканвордом. Дежурная часть, дверь туалета, лестница. Уверенный твердый шаг. Люди из Центра. Встречайте. Шире рот! Развести ягодицы!.. Приемная. Попса из приемника. Секретарша-блондинка чуть-чуть «за тридцать». – День добрый. Генеральная прокуратура России. Москва. Следователь по особо важным делам Глазунов. Никакие документы «следователь» не предъявляет. А их никто и не спрашивает. (Тоже ждали, ох как ждали!) Себе дороже. Попросишь и получишь на год больше. А то и на два. Люди серьезные, по лицам видно и по голосу слышно. И вопросы, в основном, задают они. – Начальник у себя? – Д-д-да… – Доложите. Блондинка с плохо скрываемым волнением срывает трубку местного телефона. – Иван Дмитриевич, к вам из генеральной прокуратуры. – Откуда?! – Из прокуратуры… Генеральной. Из Москвы. – Ох, ё… Трубка не успела лечь на рычаг, как кабинетная дверь чуть не сбила меня с ног. Подполковник. Упитанность, нехарактерная для здешних мест. Много больше нормы. Опасливо-настороженный взгляд. Такой бывает у любовника, выглядывающего из щелочки шкафа. – Здравствуйте… Вы ко мне? – К вам, Иван Дмитриевич. – Прошу… Очень приятно… Не врите, не врите, гражданин начальник! Не очень приятно. Даже напротив – совсем неприятно. Приятно – это когда спонсор навещает. Или Виолетта из гостиницы. В крайнем случае, торговый агент с бесплатной распродажей. Хотя нет тут никаких агентов. Народ без зарплаты, агенты вымерли. Кабинет. На левой стене Дзержинский, на правой – президент. Дзержинский – традиция, президент – обязаловка. Никаких изысков и первичных признаков коррупции вроде «пентиумов», мобильников и золота. Аквариум, знамя, сейф, раскрытые нарды на столике, графинчик, вертолет. Игрушечный. Скромно. Либо хозяин не спонсирует свои органы, либо последние маскируются. Скорее, первое. Глазунов усаживается на стул начальника. Нога на ногу. – Вы не волнуйтесь, Иван Дмитриевич. Мы не по вашу душу. Пока, во всяком случае… Нам с товарищем одним нужно побеседовать… Поможете с кабинетом? Гора с плеч. Вернее, с погон. Глубокий выдох, улыбка, как у Алины Кабаевой. – Ой, да пожалуйста… Можете прямо у меня. Я все равно уезжать собирался. На территорию. Подполковник смахнул в стол макулатуру, отодвинул стул. – Пожалуйста… Простите, как вас по имени-отчеству? – Егор Михайлович и Артем Григорьевич. Оперативно-следственная бригада ГУУР и прокуратуры. В Алябинске остановились, а здесь деятеля одного задерживали, подустали немного. – Чай, кофе? – От кофе не откажемся. Как говорится, совместим приятное с приятным… Вы на наш вид внимания не обращайте. Командировка, сами понимаете. Походные условия. Побриться некогда. Что верно, то верно. Не только побриться, но и кеды переобуть. Подполковник понимающе кивает и заказывает секретарше два кофе. – Может, что-нибудь еще? – Скажите дежурному, чтобы освободил камеру, если там кто-то есть. Скорее всего, она нам понадобится. – Понял, сделаем… Минуточку. Еще одно распоряжение по телефону. Не знаю, как Егорка, но я в подобной ситуации оказываюсь впервые. Чтобы настоящий милицейский подполковник тебе кофеек заказывал и всякие прихоти выполнял без слов, как менеджер солидного отеля. Думаю, после этого Аннушка мне еще сотенную накинуть должна. Из уважения. Секретарша приносит поднос с дымящимися чашками и сахарницей, Егорка пересаживается во главу стола. – Как раскрываемость? – задает он профессиональный вопрос, помешивая сахарок в чашке. – Тьфу-тьфу, семьдесят шесть процентов… Второй год лучшие в регионе. – Материалы, небось, жмете? – Что вы, Егор Михайлович, как можно? – Иван Дмитриевич прикладывает длань к значку «За отличную службу в МВД».– Регистрируем все, вплоть до заявления о пропаже женских трусов. – И что, семьдесят шесть процентов?.. Ой, лукавите, Иван Дмитриевич, ой лукавите! Даже у нас, в Москве, пятьдесят пять. Столько, кажется, Артем Григорьевич?.. – Пятьдесят четыре,– как дипломированный юрист поправляю я, хотя плохо понимаю, о чем речь. – Надо бы вас с проверочкой навестить,– Егорка прищуривает глаз.– Изучить ваш положительный опыт. – Пожалуйста… Нам бояться нечего! Бояться есть чего, это видно даже непрофессиональным взглядом. Краснота на щеках, опущенные в палас глаза. Стыдно, подполковник, стыдно… – Ну, глядите у меня,– грозит пальцем Егорка,– Устинов 1 дал установку: никакой липы. Люди должны видеть реальное положение дел в органах. – Может, вечером поужинаем?… Здесь неподалеку неплохой ресторан. Уральская кухня. Национальная. Я угощаю. Мне даже как-то неудобно за товарища подполковника. Вы же не халдей, Иван Дмитриевич… Вот что с человеком делает доверчивость. – Спасибо. Непременно поужинаем. А сейчас нам надо работать. – Да, да, конечно, не буду мешать. Если что, обращайтесь к дежурному. «Спасибо, что воспользовались моим кабинетом». – Договорились! – Егор поставил пустую чашку на стол.– Артем Григорьевич, приведите, пожалуйста, Демидова. Иван Дмитриевич, услышав фамилию, застыл, как картинка на зависшем компьютере. – Простите… Вы сказали, Демидов?.. – Да, Демидов. Даниил Сергеевич. А что такое? Вы с ним знакомы? – Нет, нет… Но фамилию слышал… – В связи с чем, если не секрет? – Точно не помню… Кажется, на него заявлял сосед по площадке. Выпили, подрались – обычная бытовуха. – Наверное, это не тот Демидов. К нашему Демидову вопросы посерьезней,– Глазунов положил ладонь на принесенную мною папку с тиснением.– Артем Григорьевич, не задерживайтесь: время – деньги. И смотрите, чтобы не сбежал. Наручники лучше не снимать. – Понял. Иван Дмитриевич так и «висит». Поврежден жесткий диск. Или винчестер. В коридоре наталкиваюсь на Вадика, курящего в компании коллег. Как было обговорено, мы не здороваемся. В автобусе Демидов грозится сбросить омоновцев в самую глубокую шахту, требует снять маски или назвать фамилии. |