Книга Битва за Кремль, страница 19 – Михаил Логинов

— О правах пойманного шпиона поговорите с моим начальством, — бросил охранник, завершая блиц-обыск.

Самое неприятное — изъяли «Асик». Как ни странно, если о своей судьбе Татьяна думала немного отстранено, то про ноутбук — с жалостливой сентиментальностью. Она гадала: что с ним сделают, если продолжение пойдет по наихудшему варианту. Сбросят в карьер вместе со всеми вещами (может, и с трупом)? Продадут, очистив жесткий диск? Подарят в качестве премиальных отличившемуся охраннику? И тот будет ругаться: чего мало игр, почему нормальный музон не закачан? Или будет с интересом перечитывать ее записи.

За себя не то чтобы не было страшно; скорее глодала тоска: кто пожалеет? Мама, конечно, очень огорчится. Но у мамы есть замечательный отчим дядя Боря.

И не это главное! За двенадцать лет взрослой жизни Таня настолько утомила маму различными авантюрами, что в маминой грусти не будет главного компонента — удивления. Вроде как «повадился кувшин по воду ходить». Или, проще говоря, доигралась.

Костя и Николай тоже взгрустнут. Костя, пожалуй, напьется до больных печенок, но и он скажет. «Доигралась».

Да, огорчится, конечно, начальство. Все-таки какой-то уровень ответственности… Уж точно огорчится Пашка, который и поднимет шум — будет добиваться расследования. Скорее всего, добьется: уж он такой, этот Пашка. Найдут, прилично похоронят, если будет чего.

Махнув рукой на дурацкие мысли о будущем, Таня обратилась к недавнему прошлому — помог еще влажный рукав куртки. Судя по запаху, хозяева завода имели дело с какой-то органикой, а не с химией.

Отгадка не появлялась, и Таня решила хотя бы просушить куртку — в импровизированной камере было тепло и хватало желтого света от дворовой лапы. Она положила ее на батарею, вернулась на табуретку, прислонилась к стене — выяснила, не пачкает. И неожиданно для себя задремала.

В комнате появился легкий, приятный, немного знакомый запах. «Это от моего рукава, — подумала Таня. — Хлебом, что ли, пахнет?»…

Должно быть, Таня и вправду крепко заснула. Ее разбудили не шаги и голоса в коридоре, а открывшаяся дверь и свет. На пороге стоял Столбов.

* * *

В это время суток (Таня отметила, полпервого ночи) Столбов выглядел естественнее, чем днем: не в костюме, а в кожаной куртке и вельветовых штанах. От этой перемены одежды настроение и тон тоже лишились официальности.

— Добрый вечер, Михаил Викторович, — сказала Таня. — Вот, воспользовалась вашим разрешением посещать ваши предприятия и приехала на комбинат.

— Результатами осмотра удовлетворены? — хмыкнул Столбов.

— Нет, — честно ответила Таня. — Все загадки остались.

— Ну, что ж. Дела за день разгреб, теперь можно устроить вам экскурсию.

— Заманчивое предложение. Не поздновато ли? В такое время отдыхать надо.

— А потом и отдохнем, — весело сказал Столбов. — Раз уж вы такая настырная гостья, то получите полную программу отдыха и развлечений.

— Я не самый подходящий сексуальный приз для взвода охраны, — заметила Татьяна.

Столбов шутку осмыслил, хохотнул, бросил: «Не стоит себя недооценивать», махнул рукой — пошли.

Таня сняла подсохшую куртку с батареи и пошла.

В коридоре стоял охранник. В одной руке он держал ее рюкзачок — судя по отвислости, с ноутбуком, в другой — мобилу.

— Верни даме имущество. Татьяна Анатольевна, — добавил Столбов, когда Татьяна закинула рюкзак за плечи и взяла телефон, — можете проверить, все ли на месте. Доверяете? Хорошо. Кстати, хоть прямо сейчас можете вернуться в Москву и фантазировать в вашем журнале о том, что я произвожу экстази, гексоген или еще что-то.

— Насчет экстази… Вы ясновидец?

— Какой там… У меня не только костоломы. Открыли ваш компьютер, прочитали последние поисковые запросы. Советовали сменить пароль — нынешний слишком простецкий.

Таня ощутила более пакостное чувство, чем когда щупали ее куртку и джинсы. Даже впала в минутный ступор.

Столбов махнул рукой — идем, раз не хочешь прямо сейчас в Москву.

Прошли тем же самым коридором, по которому Таня кралась час назад. Столбов свернул в комнату, напоминавшую своим интерьером бар, а не производственное помещение.

— Нашу продукцию лучше пить, чем трогать руками. — Столбов показал на стол.

Там был скромный, но изящный дегустационный набор — несколько пивных бокалов средних размеров, вазочка с крекером, графин с водой и несколько стаканчиков рядом.

Работница в белом халате, едва вошел шеф, налила пиво в бокалы. Татьяна отметила ее безупречный расчет: пена возвысилась над тонкой кромкой и медленно принялась опускаться, не пузырясь.

Столбов показал гостье на столик — угощайтесь.

— И не отказывайтесь. Это составная часть экскурсии. Куртку можно на вешалку.

«Интересно, французские пуалю целовали ручку Маты Хари перед расстрелом?» — подумала Таня. Впрочем, ей пока что предлагали пиво.

— Начинайте с темного, — сказал Столбов. — Правильно пить пиво по-чешски умеете?

— Напомните.

— Первый глоток — большой, половина кружки. Емкости здесь мелкие, так что это вам по силам. Допивать в два глотка.

— Так у вас здесь тайный пивоваренный завод? — спросила Таня, отхлебнув почти половину бокала. Думала меньше, но организм умеет быть диктатором, а сейчас он требовал снять стресс. Да и само пиво ласковым карамельным вкусом призывало заглотнуть побольше.

— Нет, явный. Просто наше пиво в основном идет кегах по барам. И в нашу область, и к соседям, и в Москву.

— Но я нигде не видела вашей рекламы.

— Наша реклама — наше качество. Теперь заели печеньем, глоток воды и пробуем светлое.

— Нет уж, только с вами, — возразила Таня.

— Что же, пивка для рывка — правильно, — согласился Столбов и взял бокал, который был чуть выше остальных.

— А впереди у нас длинный забег?

— Да. Через два часа жду гостя — Федорыча. Перед таким визитом полезно потренироваться.

— Не поздновато ли для гостей? — Таня прожевала печенье (какая же голодная!) и отхлебнула воды, готовясь к продолжению дегустации. — Кстати, за что пьем, Михаил Викторович?

Тот пожал плечами — предлагайте.

— За процветание Зимовца, — улыбнулась Таня.

— Поддерживаю. Кстати, какое пиво мы только что выпили?

Татьяна ответила почти без задержки: «Францисканер»?

— Примерно так, — усмехнулся Столбов. — У нас оно называется «Зимовецкое белое сентябрьское». Наш технолог сварил на пари. Сходство такое, что некоторые пивные бары предлагают его посетителям как «Францисканер».

— Значит, все-таки производим контрафакт?