Книга Под покровом дня, страница 21 – Джеймс У. Холл

— Уж лучше грудные мышцы, чем член, — сказал Шугармен. — Ну, а та, другая? Салли?

— Сара, — поправил его Торн. — Здесь все в порядке. Она мне нравится.

Шугармен наклонил голову вперед и пристально взглянул на Торна, приподняв одну бровь.

— Так, значит, мы имеем дело с любовной лихорадкой? Вот чем заболел мой старый приятель. Даже голову стал держать выше.

— Ты что, помешался на этих любовных делах? Или собираешься меня арестовать за то, что я лишний раз улыбнулся?

— Ага, — сказал тот. — Я должен был догадаться. Ты весь светишься. Друг замечает такие вещи без слов.

— Последнее время я полон энергии. И отлично себя чувствую.

— Ты всегда был полон энергии.

— Нет, это другое. Это настоящая энергия. Та, другая, была сублимация, — ответил Торн. — Я был ведомый, а не ведущий.

— Если ты хочешь об этом поговорить, используй слова, которые я знаю.

— Я отлично себя чувствую, вот и все, что я хочу сказать. Мне хорошо с ней.

— Ну что ж, теперь понятно. — Шугармен подался вперед, поглаживая подбородок, как будто у него была козлиная бородка. И вглядываясь Торну в лицо, сказал:

— Вопрос в том, дружище, хорошо ли ей с тобой?

Торн набрал в легкие воздуха, задержал дыхание, уклончиво улыбнулся Шугармену.

— Думаю, да. Мне так кажется.

— Передо мной совсем другой человек, Торн. Вот что я думаю. — Он похлопал Торна по спине.

— Она немного меня прессингует, — сказал Торн. — Хочет, чтобы я ей рассказал о своем прошлом.

— О каком прошлом? — удивился Шугармен. — У тебя нет никакого прошлого. Ты всю жизнь прожил здесь на скале.

— Ну, об аварии. Обо всем, что с этим связано, — ответил Торн. — И, потом, у меня есть прошлое, есть вещи, которыми я не могу гордиться. Кое-что я даже тебе не рассказывал, приятель.

— Да? — спросил Шугармен, опершись о локти. — И что? Ты собираешься мне рассказать или нет?

Торн посмотрел, как он постукивает пальцами по столу. И ответил:

— Не думаю.

— Отлично, — сказал Шугармен, приподняв брови.

— Ты скрываешь что-нибудь от Джинни?

— Если б мне было что скрывать, я бы скрывал, не сомневайся. — Она может встать в церкви и всем все рассказать как на духу.

— Я имею в виду что-то, насчет чего ты не уверен, как она это воспримет. Что-то такое, из-за чего она может тебя бросить. Или что-то такое, из-за чего, если ты ей этого не раскроешь, тебе придется ее бросить, потому что между вами всегда будет стоять эта недосказанность.

— Ну, ты опять за свое. Опять говоришь так, что ничего не понятно.

— Я встретил девушку, и я не хочу ее потерять, вот и все.

— И как раз вовремя.

— Теперь я не понял.

— Тебе грозила опасность, Торн. Я переживал за тебя. Если в наши дни ты с кем-нибудь встречаешься, нужен презерватив для всего тела.

Торн рассмеялся:

— Что?!

— Со смазкой внутри, чтобы можно было легко натянуть его на себя. С заостренным кончиком, как у газового баллона. Это просто моя фантазия, вот и все. Может, это звучит немного странно, но в таком презервативе тебе не страшен ни герпес, ни СПИД, ни все эти новые венерические заболевания. Оставайся в нем до тех пор, пока не встретишь чистое создание, и тогда уж выползай наружу. Он должен защищать не только член. Руки, рот, все тело.

— Великолепно, Шугар. — Торн смотрел на Блэкуотер Саунд, на то, как в воде отражается солнечный свет. С моря дул ветер, на мгновение приносивший долгожданную прохладу в это жаркое утро.

— У нас по всему отделу развешаны эти плакаты. СПИД, все эти венерические заболевания. Люди, которые обмениваются бациллами. Все в таком духе. Это просто мое изобретение. Презерватив для всего тела. Думаю, это может помочь.

— Да, и от комаров тоже. Вместо средства от комаров. Дружище, я покупаю сразу десяток. — Про себя Торн подумал: что за черт, он предпочел бы поговорить еще немного о Саре, ну да бог с ним. — И, послушай, их нужно сделать разноцветными. Черный для праздничных ужинов. Розовый для поездок на Ки-Уэст.

Шугармен расхохотался до слез.

Торн разгорячился, почувствовал, что входит в раж. — Типа водолазного костюма, но без отверстий.

— Как галоши, но до самой макушки, — вторил ему Шугармен.

— Надеваешь его как шапку и натягиваешь на себя до самого пола.

Шугармен подогревал его азарт:

— Да, да.

— Их можно использовать и в качестве наручников. Запихнуть большого парня в маленький презерватив.

В патрульной машине пискнула рация, Шугармен вытер глаза и глубоко вздохнул.

— Похоже, меня вызывают.

Пока он разговаривал, Торн наблюдал, как на востоке исчезают последние розовые всполохи света. Над поросшим лиственным лесом холмом пролетела небольшая стая белых цапель и спустилась на лужайку около берега.

Шугармен вел длинный диалог по рации.

Капитан Эрни с помощью шеста продвигал свою лодку по краю отмели. Торн встал, помахал ему и побежал в дом за мушками для Эрни, чувствуя, что улыбка так и не сходит с его лица. Остановился в дверях, наслаждаясь своими ощущениями: как будто все окна были распахнуты, и по дому гулял свежий ветер.

Когда он вышел, Шугармен ждал его внизу у лестницы. Его лицо было мрачным, глаза потускнели.

— Случилось кое-что.

— Я вижу, — сказал Торн. — Дома?

— Нет, — ответил Шугармен. Он продолжил официальным тоном. — Ты знаешь, что Кейт вчера вечером выходила в море с туристами?

— Не помню. Думаю, да. Она что-то такое говорила.

— Она называла имена?

— Шугар…

— Она вела бортовой журнал?

— Шугар?..

— Остров Радобоб. Служба береговой охраны нашла «Пламенное сердце», его выбросило на мель. Сегодня утром на рассвете. Яхту отбуксировали в «Пеннекамп Парк». Салли Спенсер отвезла тело в бюро ритуальных услуг.

Торн молчал.

— Она мертва, Торн. — Глаза Шугармена затуманились. Он сбросил с себя профессиональную маску. Стал просто стариной Шугаром. Это продолжалось несколько секунд. — Ее застрелили.

Торн посмотрел на капитана Эрни, который пришвартовывался к причалу. Все его движения были медленными из-за мучившего его артрита. Кейт была с ним одного возраста.

— Яхта пока в «Пеннекампе». Тело останется в морге для вскрытия. — Шугармен смотрел вверх, на верхушки деревьев, на кокосовые пальмы, защищающие их от солнца.

Торн с трудом держался на ногах, плохо соображая, как будто потерял память.