Книга Пуля для похитителя, страница 24 – Ирина Дягилева

— Я не маленький, — ответил он и пропел, гордо стукнув себя в грудь маленьким кулачком: — Я — отважный капитан, я объехал много стран…

Когда я причесывала влажные после душа волосы Павлика, дверь в подвал отворилась и с подносом в руках появился Гора.

— Что это такое? — мальчик с подозрением посмотрел на тарелку, которую протянул ему здоровяк.

— Манная каша с изюмом и курагой Вкуснейшая штука!

— Ты сам ее готовил?

— Конечно, малыш, — кивнул Гора. — Да ты попробуй, убедишься, что я прав.

— Я не ем кашу, тем более манную. И тебе не советую: от этого полнеют.

— От вкусной еды не полнеют. Вон Лимон слопал две тарелки и еще попросил, а я ему не дал, вам принес. В твоем возрасте, малыш, все дети должны есть манную кашу, — назидательно сказал толстяк, — чтобы вырасти здоровыми и сильными.

— Такими, как ты? — рассмеялся Павлик.

— А что тебе во мне не нравится? — спросил в ответ Гора с обидой в голосе.

— Ты — толстый и к тому же преступник. Согласись, не очень удачный пример для подражания, — безжалостно сказал мальчик.

— Не хочешь, не ешь. Оставайся голодным, только учти, больше ты ничего не получишь, — совсем обиделся здоровяк.

— А вот я не боюсь поправиться, — вмешалась я в их разговор. — Давай, Эверест, накладывай свою кашу с изюмом и черносливом.

— Она с курагой, — поправил меня Гора.

— Да хоть с кочергой, лишь бы была съедобная. Я очень проголодалась. — Я съела пару ложек. Каша и впрямь оказалась вкусной, или я была очень голодной, но так или иначе еда мне понравилась. — Попробуй, Павлуша, не пожалеешь.

Мальчик поднес ложку ко рту, морщась, пожевал и одобрительно кивнул:

— В самом деле очень вкусно.

Гора расплылся в довольной улыбке:

— Ты и впрямь никогда не ел манную кашу?

— Никогда.

— Так что же ты ешь?

— Больше всего я люблю котлеты с жареной картошкой, но наш повар много чего готовит, — ответил Павлик без особого интереса к этому вопросу. — Мясо, рыбу, всякие десерты.

— Повар? — удивился Гора. — Этот повар, он что, готовит для тебя одного?

— Вовсе нет, — терпеливо ответил Павлик. — Он готовит для всех в доме.

— А у вас в доме много прислуги? — полюбопытствовал Гора.

Павлик задумался, считая про себя.

— Человек десять, если не считать шофера и человека, ухаживающего за зимним садом и аквариумами.

— Десять человек, которые работают на тебя, как рабы на плантациях! — возмутился здоровяк. — И тебе не стыдно?

— Стыдно? Почему мне должно быть стыдно?

— Ты даже не способен понять! — патетически заявил Гора. — Ты — сын капиталиста, который грабит народ. — Он прицелился своим толстым, как сарделька, пальцем в мальчика. — Ты–то хоть сам понимаешь, что за фрукт твой отец?

— Конечно. Он — банкир.

— Ха, банкир! А я тебе скажу, кто он! Эксплуататор и спекулянт! Да–да, он один из этих крупных монополистов, которые кормятся потом и кровью трудящихся, простого народа!

Его слова сильно задели мальчика. Он побледнел, вскочил и оттолкнул тарелку с недоеденной кашей.

— Это неправда! — крикнул запальчиво малыш. — Мой папа совсем не такой!

— Нет, такой! — упрямо настаивал на своем Гора.

— Он — не эксплуататор!

— Самый настоящий эксплуататор, на которого вкалывают десять рабов, не считая тех, кто на него работает в банке! Вот так!

Мальчик впал в настоящую ярость. Его голос стал резким, лицо было искажено гневом.

— Ты нагло лжешь! — крикнул он. — Ты завидуешь мне, поэтому лжешь как сивый мерин! Мой папа никогда не питался ничьей кровью! Он ест то же, что и ты, и все остальные люди на свете.

По щекам мальчика текли слезы. Было видно, что и сам Гора не рад эффекту, который вызвали его слова. Он явно зашел чересчур далеко, увлеченный марксистско–ленинскими идеями. Великан переминался с ноги на ногу. Было видно, что ему не по себе.

Я встала, подошла к мальчику и обняла его. Маленькое тело судорожно вздрагивало. Гигант огорченно посмотрел на меня.

— Павлуша, не надо принимать столь близко к сердцу то, что он сказал. Мне кажется, что ты не совсем правильно его понял. Гора совсем не хотел плохо отозваться о твоем отце, просто он хотел сказать, что придерживается иных политических взглядов, но слишком увлекся…

— Так он нас из–за своих политических взглядов похитил? Выходит, что он хочет стать таким же богатым, как и мой папа. Но тогда получается, что он, став богатым, наймет себе прислугу и тоже превратится в эксплуататора, — тут же сделал вывод Павлик.

— Молодец, малыш, хорошо соображаешь! — похвалила я его.

Он перестал дрожать, повернул голову в мою сторону и недоверчиво взглянул на меня:

— Правда ведь — он осуждает богатых, а сам мечтает быть таким же?

— Да, он ради этого даже на преступление пошел, — сказала я и шепнула ему почти в самое ухо: — Только ты забыл, что мы решили с ними не ссориться.

— Ну, если так… — Павлик потянулся за своей тарелкой. — Тогда, конечно, другое дело.

— Прости меня, малыш! — сказал здоровяк. — Я не хотел тебя обидеть. Как я могу ругать твоего отца, если я совсем его не знаю? Это был просто разговор о политике.

Павлик начал есть, а Гора внимательно за ним наблюдал.

— Хочешь еще? — спросил он, когда мальчик опустошил свою тарелку.

— Не откажусь. Действительно очень вкусная каша.

Слова Павлика обрадовали Гору. Он сел на кровать рядом с ним. Я доела кашу и поблагодарила повара.

— Пульхерия, расскажи свою сказку дальше, — попросил меня Павлик.

— Еще не вечер, малыш. Я тебе ее на ночь расскажу.

— Какой глупый взрослый придумал рассказывать сказки на ночь? Иная сказка такая страшная, что после нее не заснешь, — сказал мальчик, за обе щеки уписывая кашу.

— Я тоже хочу послушать твою сказку, Пульхерия, — вдруг проявил интерес к фольклорному творчеству здоровяк. — Моя бабушка, царствие ей небесное, частенько мне сказки рассказывала.

Я с удивлением посмотрела на великана, ностальгирующего о прошлом. С моего языка уже было готово сорваться язвительное замечание, но я вовремя вспомнила, что мы с Павликом решили наладить отношения с похитителями и склонить их на свою сторону, поэтому прикусила язык и промолчала. Я на некоторое время задумалась, собираясь с мыслями, а Павлик пояснил Горе:

— Пуля мне вчера вечером рассказывала сказку «Гуси–лебеди».

— Так это же сказка для совсем маленьких, — разочарованно протянул Гора.