Книга Тупиковое звено, страница 112 – Полина Дельвиг

Даша пожала плечами:

— Вот ты ему об этом и скажи. Я тоже сначала с ним разговаривала. Баронесса не в том возрасте и положении, чтобы со всеми подряд напрямую общаться.

— А-а-а… — протянула Оксана. — Ясно. Ну и как он?

Зверь?

— Почему зверь. Нормальный. Адвокат как адвокат.

— Ладно, об этом мы еще поговорим.

Титаевская поставила перед Дашей большую дымящуюся тарелку такого красивого и ароматного борща, что гостье пришлось тут же переменить свое мнение относительно характера хозяйки. При чем тут характер человека, если он так готовит борщ!

Оксана продолжала хлопотать:

— Сейчас кортопляники подогрею… А ты, детка, не принюхивайся, бери ложку, хлеб, начинай рубать, пока горячий.

Вон сметана.

Будучи младше лет на шесть-семь, Титаевская относилась к Даше с той естественной покровительственностью, кою испытывают обычно все хозяйственные бабенки к попавшим за их стол рафинированным дамочкам.

— А Богдан?

— Чего Богдан?

— Разве не будет обедать? — Не то чтобы Даша хотела его видеть, просто не хотелось оставаться с Титаевской наедине. Не хотелось доверительных разговоров с человеком, которому доверять вряд ли стоило.

— Он у меня уже кормленый, — отрезала Оксана. — Незачем мужику на кухне обтираться. А мы с тобой посидим, покалякаем… Водочки хватим?

— Нет, спасибо. — Даша непроизвольно взглянула на висящие напротив часы. — Рано еще, да и не пью я ее.

— А кто ее пьет? — засмеялась Оксана. — Да только если не выпить, как закусить-то? Не ломайся, лапа моя, все равно знакомство надо отметить. — Она налила водку в небольшие стопочки и придвинула одну гостье: — Давай за знакомство, за родственные связи…

Делать нечего, пришлось пить. Странно, но Даша практически не почувствовала вкуса водки — может, закуска была хорошей, а может, она просто так устала, что теперь ей уже все равно, что пить. На кухне чуть посветлело.

— Еще налить?

— Можно.

— Ну вот видишь, — От водки на белоснежном лице появился удивительно яркий и круглый румянец. — С хорошими людьми и с утра неплохо идет. А то все: «не буду, не надо…» Вот все вы, москвичи, такие.

Даша посчитала нужным улыбнуться.

— Ой, да ладно, — хохлушка вздохнула, поднимая рюмку, — будем здоровы и чтобы все у нас получилось.

«Неплохо бы", — мысленно согласилась Даша и тоже выпила.

— Как твои родители? — вдруг без всякого перехода поинтересовалась Титаевская.

— Мои родители'' — удивилась молодая женщина. — Нормально. А что?

— Где они сейчас?

— Далеко. В Африке.

— Да ну! — восхитилась Оксана. — Они прямо там живут? Отвечать не хотелось, но отмолчаться явно не удастся.

— У папы длительная командировка.

— Ах, у папы…

— Да.

— И как он себя чувствует? — вроде бы из вежливости спросила хозяйка, но Даша сразу же почувствовала в ее голосе какую-то фальшь.

— Кто? Мой папа? — Она подняла глаза.

— Угу, — кивнула Оксана, нарезая копченую колбасу и грудинку ломтями, о которых в Москве только можно было мечтать.

— Надеюсь, что хорошо.

— А сколько ему уже? «Что за дикий вопрос…»

— Много. Я поздний ребенок.

— Так ты одна у него?

— Одна.

Даша была уверена, что это не вежливость и даже не простое любопытство. Титаевская явно пыталась разнюхать о ее семье как можно больше. Ей стало неприятно.

— А куда Богдан ушел?

— Я его в продуктовый послала. — Белые руки быстро шинковали зелень. — И в каком городе они там, в Африке, живут?

«Вот так. Даже страны не надо. Значит, знает».

— Это не город. Крошечная деревня. Ее даже на карте нет.

— А как называется? И должен же рядом быть какой-нибудь город?

— Как деревня называется, я не знаю. А ближайший город километров за двести. Зачем тебе?

— Да так просто… Может когда-нибудь захотим поехать в путешествие, на Африку посмотреть. Вот и интересно, куда люди ездят.

— Туда, где мой отец работает, люди отдыхать не ездят, — коротко заметила Даша. — Не туристические там места. Да и не дешево. Начинать надо с Европы, это и…

— В чего нам с нее начинать? — Океана выставила на стол блюдо с новыми закусками. — Если мы там жить будем.

Даша рассматривала аппетитные красно-коричневые кружочки с белыми глазками сала, розовую грудинку, чеснок, огурчики… Она наконец поняла, что ее так сильно раздражало в Титаевской. Нет, не простоватая напористость и даже не фамильярность. Раздражение вызывала та уверенность, с которой круглолицая хохлушка восприняла свое новое положение. Она будто бы уже и не сомневалась, что через пару недель переедет на постоянное местожительство в замок, где немедленно начнет вертеть свои пампушки. Что это — нормальная цепкость практичной бабенки или нечто большее?

Даша открыто взглянула Титаевской в глаза. Та даже не сморгнула. Даша насторожилась еще сильнее. Где же удивление, растерянность, ведь не каждый день людям наследство оставляют!

— Оксана, а сколько, если не секрет, тебе лет?

— Какой же секрет — двадцать пять.

— А с Богданом вы давно знакомы?

— Семь лет. Семь лет знакомы и столько же женаты.

— Вы так давно женаты? — удивилась Даша.

— Да. А что?

— Да нет, ничего… Странно, женились давно, а дети только сейчас.

Румянец на бархатистых щеках стал еще ярче.

— Мы же учились. Надо было институт закончить. Профессию получить.

Ответ прозвучал убедительно. Но все равно Дашу что-то смущало.

— А ты не испугалась, когда узнала, что будет двойня? Черные глаза забегали:

— Чего ж пугаться было? Обратно-то ведь не засунешь Даша потянулась за куском черного хлеба и салом:

— Значит, до родов ты не знала, что у тебя будет двойня? — Конечно, нет. — Оксана уже обрела привычную уверенность.

Разумеется, это была ложь. Двойню любой гинеколог даже в самом глухом селе распознает. А Киев — не глухое село,

— Ты что, к врачу ни разу не ходила? — как можно спокойнее переспросила она.

Титаевская поняла, что сказала что-то не то — Почему? Ходила.

— И он тебя не предупредил?

— А я попросила, чтобы мне не говорили, кто будет.

И опять ложь. Разумеется, если будущая мать не хочет знать пол ребенка, то ей не скажут, но предупредить женщину о том, что у нее будет двойня, врач просто обязан. Но почему она врет? Что этим выгадывает? Сроки?