Онлайн книга «Смерть под кактусом»
|
— Правда, когда у Шаха я смотрела пленку с отснятыми документами… — Мегрэнь насторожилась, и траурное выражение лица начало стремительно меняться. — …кое-что переосмыслила заново. Поэтому, думаю, теперь тайник находится… — Я повернулась лицом к часовенке и ткнула пальцем: — Тут… Внутри часовни царил полумрак, густо пропитанный запахом свечей и лампадного масла. Дрожащий огонек горящей перед иконой лампады отбрасывал на стены причудливые тени, отчего казалось, что стены часовенки движутся словно живые. Давящую тишину замкнутого пространства, от которой с непривычки заложило уши, изредка прерывало негромкое потрескивание обгорающего фитилька. — Темно… — срывающимся шепотом пискнула Мегрэнь, оглядываясь по сторонам. Голос глухо бухнул под самым потолком, и она зябко поежилась: — Ну и акустика здесь… Я немного подумала и на всякий случай уцепилась за Юркину руку. Когда глаза привыкли к полумраку, стало видно, что потолок расписан каким-то библейским сюжетом. — Ишь ты… — протянула Тайка, рассматривая фрески, — красиво… А где же тут может быть тайник? Поскольку мои познания по этому вопросу оканчивались где-то в районе ступеней, ведущих в часовню, я честно призналась: — Точно не знаю. Могу только приблизительно догадываться. Хотя совершенно не исключено, что и здесь никакого тайника давно нет. — Конечно, нет… За нашими спинами мелькнул свет и чуть слышно скрипнула входная дверь. Мы дружно оглянулись, машинально загораживая глаза ладонями. В открытых дверях показался невысокий женский силуэт в монашеском одеянии. Женщина держала тонкую горящую свечу, ладонью прикрывая пламя от сквозняка. Вот длинные черные полы рясы дрогнули, монашка шевельнулась и чуть отвела свечу в сторону. Пламя осветило ее лицо… Сердце мое замерло, и крик застрял где-то глубоко в горле. Я пошатнулась и, чтобы не грохнуться в обморок, со всей силой вцепилась в Юркину руку. — Татьяна… Антоновна… — чуть слышно пролепетала стоящая рядом Тайка и плавно потекла на каменный пол. — Татьяна Антоновна… — выдохнула я, с трудом ворочая немеющим языком, — это вы? Юрка с силой стиснул мою руку. Одноклассник никогда не был замечен в излишнем суеверии, но на сей раз и в его душе что-то екнуло. За спиной пыхтел Федя, поднимая на ноги растекшуюся, словно мороженое в жару, подругу. Мегрэнь невразумительно мычала, цепляясь за него ослабевшими пальцами. Губы монахини тронула едва заметная печальная улыбка. Опустив глаза, она что-то шепнула и коротко перекрестилась. — Нет, — подняв свечу выше, она двинулась к нам, — Таня моя старшая сестра… На мгновение прикрыв глаза, я облегченно выдохнула. Как говорил один знающий человек, такие повороты не для моей лошадки… — А вы, наверное, Светлана? — монахиня встала перед нами, с интересом вглядываясь в наши лица. — А вы — Георгий? Юрка не сразу сориентировался, поскольку так его сроду никто не называл. Он немного замешкался, но потом живо кивнул: — Да, да… А это моя сестра, Таисия… — Он мельком оглянулся: — Таисия, хватит дурака валять… — И снова повернулся к монахине: — Значит, вы родная сестра Татьяны Антоновны Георгиевской? Кажется… Ирина Антоновна? Я покосилась на Юрку с любопытством и уважением. Не сомневаюсь, у него найдется еще, чем меня удивить. Монахиня качнула головой: — Я успела позабыть это имя. Много лет назад я приняла другое. — Матушка Виринея, — вдруг прошептала я вслух имя, само по себе выплывшее из подсознания, — игуменья монастыря… Анисья говорила, что вы родом из этих мест… — Да, — кивнула она. — Еще мой прадед отливал колокола в дар этой обители… Напряжение первых минут понемногу спало. Мегрэнь перестала мотаться словно пьяная, и ее наконец смогли представить настоятельнице. Тайка глупо моргала и таращила на монахиню глаза. Та, сообразив, в чем дело, попросила: — Проводите ее на воздух. Там сестра Анисья. Пусть Таисия присядет… Я скоро выйду… Мы торопливо закивали и дружно двинули к дверям. Федя трогательно поддерживал Мегрэнь под локоток. В любое другое время я не замедлила бы съязвить по этому поводу. К немалому удивлению, на улице вовсю светило солнце. Я огляделась и увидела на дороге метрах в пятидесяти от часовни лошадь, запряженную в телегу. В телеге сидела сестра Анисья и сердито хмурила на нас брови. — Привет! — сказала я, подходя к насупленной монашке. — Как поживаешь? Пока сестра Анисья размышляла, следует ли ей со мной разговаривать, к нам приковыляла Мегрэнь и, недолго думая, взгромоздилась на телегу. Брови монашки превратились в нечто совсем невообразимое, а Тайка, чтобы не показаться совсем уж невежливой, кряхтя, пояснила: — Ноги прям не держат… Ей-богу… — добавила она, видимо полагая, что это должно смягчить суровую божью невесту. — Лошадь, чай, не казенная… — нашлась наконец монахиня и сжала губы в узкую щель. Помаявшись еще немного, она сердито буркнула: — Бесстыдницы… Возможно, на этом она бы не успокоилась, но тут к нам подошли мужчины, и Анисья умолкла. Мужчины поздоровались весьма робко, поскольку до сих пор общаться с монашками им не приходилось. Вскоре из часовни, крестясь и кладя поклоны, вышла матушка Виринея. Завидев ее, Анисья кинула поводья и бросилась ей навстречу. Игуменья положила ей на плечо руку и, аккуратно переступая через дорожные колдобины, подошла к нам. Мегрэнь соскочила на землю. Матушка улыбнулась: — Тебе стало лучше? Мегрэнь вежливо кивнула: — Да, спасибо… Анисья помогла игуменье сесть и села сама, но поводья не трогала, явно ожидая разрешения. — Вы очень похожи на свою сестру… — первым не вытерпел Юрка, и я была ему очень за это благодарна, потому что умирала от любопытства, но задавать игуменье вопросы отчего-то трусила. Монахиня кивнула: — Да, мы похожи… хотя Татьяна старше меня почти на десять лет. И Сонечка тоже, наверное, была бы похожа… В нашем роду всегда так — девочки похожи на маму. Только вот пути нам господь послал разные… У меня от любопытства волосы стали заплетаться в косу. Тут мне показалось, что Анисья собирается тронуть лошадь. И я, торопясь, спросила: — А кто это — Сонечка? Игуменья глянула на меня с некоторым недоумением и чуть склонила голову: — Разве вы не знаете, в какой часовне сейчас были? Мы вчетвером дружно затрясли головами. Сестра Анисья вздохнула с таким неодобрением, что и без слов стало ясно, насколько мы никчемные люди. — Что ж, — вздохнула матушка Виринея и поманила рукой. — Если вам по дороге — садитесь, с божьей помощью я расскажу… |