
Онлайн книга «Господин Малоссен»
![]() Он смотрит на меня. Смотрит и смотрит, как будто впал в прострацию. Переводит взгляд на кассету. – Эта запись должна была бы вас оправдать, по их мнению. Но это не тот случай? Смерть Клемана меня не оправдывает? А он так старался помочь определить личность убийц! Значит, он отдал свою жизнь зазря? Дивизионный комиссар Лежандр не спеша убирает кассету в ящик, скрещивает руки и опять подставляет мне зеркало своей лысины. – Попробуем разобраться методически, согласны? Что нам дает эта аудиозапись? Он тут же спохватывается: – Или нет. Пойдем по порядку. Сначала вот что: откуда взялась та запись. От Барнабе! В самом начале там четко прослушивается, как Клеман переговаривается с Барнабе. – От некоего Барнабу. Знаете вы этого Барнабу, господин Малоссен? – По имени. – Верно. Он пожелал остаться невидимым. Наши сотрудники допросили его как сына и внука погибших, но мы не удостоились чести лицезреть его. В нашей республике, покровительствующей искусствам, признанные художники, похоже, пользуются особенными привилегиями… Его раздражение растекается в тонкой улыбке. – Итак, этот Барнабу играет в нашей аристократической элите роль растворяющего объемы. Последний писк… Стираем «Джоконду», и весь Париж спешит взглянуть на это чудо. Таким образом, получается, что доказательство вашей невиновности доставил нам профессиональный иллюзионист, господин Малоссен! Он продолжает поучающим тоном: – Помимо того, что аудиозаписи, как и фотоснимки, вообще не могут служить доказательствами в суде, эта пленка могла быть записана неизвестно кем и неизвестно где. Присутствие этого невидимого Барнабу на месте преступления как раз перед вашим появлением и сделанная им запись произошедшего внутри этого дома не только маловероятны, господин Малоссен, но и бездоказательны. К тому же мы нигде не обнаружили переговорного устройства, ни на теле господина Клемана, ни в его машине, ни в развалинах дома. Это первое. Второе. Что нам дает эта аудиозапись? Что Клеман был убит, господин комиссар, и что вам на это совершенно наплевать, то есть что героическое самопожертвование несчастного юноши не вписывается в логическое построение вашего расследования. – Из нее мы узнаем, что якобы был выкраден Уникальный Фильм господина Иова Бернардена. Однако, согласно другой информации, и гораздо более достоверной, эта полнометражная лента в сто восемьдесят минут явилась объектом контрактной сделки, зарегистрированной законным образом. Мы досконально изучили этот контракт, господин Малоссен, и, надо сказать, требования господина Бернардена изложены в нем как нельзя более ясно. А так как другой участник сделки не так давно скончался, у нас, понятное дело, не было возможности его допросить. Мы отправились к его вдове, которая была очень расстроена кончиной своего супруга… Дивизионный комиссар Лежандр не говорит, он мурлычет. Он изъясняется языком той вечной мерзлоты, где люди не умирают, а оканчивают свой жизненный путь, где нет мужей и жен, а только супруги, которых боль утраты расстраивает, а не убивает, дивизионный комиссар Лежандр изъясняется отполированным языком метрических книг, в которых имена ставятся после фамилий, которые превращаются затем в номера, если погода совсем уж испортится. – Вы слушаете меня, господин Малоссен? Мне кажется, что я слушаю вас с того дня, когда мне выдавали свидетельство о рождении. – Вы подтверждаете, что господин Бернарден обещал вам свой Уникальный Фильм, как говорят ваши друзья-кинолюбители? – Да. – Этого-то я и опасался. Он уже открыл рот, чтобы открыть мне предмет своих опасений, но тут его прервал телефонный звонок. Снимаем трубку. – Да? Хорошо, очень хорошо. Нет, нет, еще одну минутку. Я вам перезвоню. Вешает. – Так на чем мы остановились?.. Ах да. Непонятно, почему господин Бернарден не сдержал своего обещания. Он умолкает. – Очень странно. Поднимает на меня глаза. – Вы настаиваете на том, что явились к господину Бернардену, чтобы забрать его фильмотеку и Уникальный Фильм? – Да. – Фильм, который на самом деле он продал кому-то другому. – Мы этого не знали. – Но вы это узнали на месте. – Мы никого там не видели. Кабинет взорвался, когда Жюли открыла дверь. – Пожалуйста, господин Малоссен, оставьте свои сказки… они столь же неправдоподобны, как и эта аудиозапись. Я молчу. Он молчит. Мы молчим. И я доставляю ему это удовольствие: сделать логическое заключение. – Не стану скрывать, смерть господина Бернардена не давала мне покоя, – признался он. – Я не видел в этом смысла. Мотив убийства доктора Френкеля был ясен, как, впрочем, и в случае с этой девушкой. Клеман, только за то, что он случайно вам попался… Молчу. – Но сейчас я уже могу объяснить и смерть господина Бернардена. Он вас предал, и вы ему отомстили. Вполне допустимый мотив. Особенно если принять во внимание цену, за которую был продан этот фильм. Сумма, которая указана в контракте. И перечислена на счет господина Бернардена… Да, мы и это проверили. Молчу. – Цифра весьма внушительная, надо признаться… Не фильм вам нужен был, господин Малоссен, вы на этот клад позарились! Он умолк. Потом сказал, мечтательно: – Вы только подумайте! Следователи передают мне доказательство, которое должно было бы подтвердить вашу невиновность… и тем самым подсказывают мне настоящий мотив этой расправы! Уж так их выучили, не обессудьте… * * * Он сунул мне под нос то, что напечатала машинка у меня за спиной. Я не стал подписывать. Я поднялся и вытянул вперед руки, подставляя их наручникам жандарма, исполняющего обязанности моего ангела-хранителя. Лежандр жестом удержал меня. – Еще одно, господин Малоссен. Он нажал на кнопку переговорного устройства. – Введите, – сказал он аппарату. И, обращаясь ко мне, добавил: – Кое-кто очень хотел вас видеть. Вошла какая-то высокая девица в розовом костюме, в наручниках, но с перманентом. Костюм был не первой свежести, но очень ей к лицу, как те дипломы, которые всегда котируются. Увидев меня, дылда расплылась в светской улыбке. – Бенжамен! Как ты? Сколько уже времени прошло с нашей последней встречи? У нее был голос маленького мальчика. |