Книга Праведник поневоле, страница 60 – Мэдлин Хантер

До чего же быстро все разрешилось. Близилось утро. Верджил приподнял ее и вошел в нее еще глубже; его движения стали жестче, и страсть разгорелась в Бьянке с новой силой. Последний горячий поцелуй, пробежавшая по телу дрожь… А затем все кончилось, хотя их тела все еще были сплетены.

Бьянка пребывала в сладостном забытьи. Напор Верджила ослаб, но она еще долго сжимала его в своих объятиях. Новые, доселе неведомые чувства, в которых она не могла до конца разобраться, захватили ее.

Бьянка медленно осознавала, что все завершилось. Верджил позаботился о том, чтобы она не забеременела, и вышел из нее раньше времени. Ее тронула эта забота, но вместе с тем она испытала невыразимое разочарование.

Верджил поправил упавшие ей на лицо пряди волос и поцеловал ее в щеку.

– Ты не перестаешь удивлять меня, родная.

Медленно-медленно священная близость переходила в нечто более прозаичное, но более надежное. Верджил разомкнул объятия и отстранился от Бьянки. Какое-то время они лежали молча, и постепенно Бьянка почувствовала, что он засыпает. Неожиданно она вскочила на ноги и подбежала к книжным полкам.

– Ты что? – Верджил поднял взгляд, ее нагота теперь им обоим казалась естественной. До чего же быстро человека перестают смущать подобные вещи!

– Хочу портвейна. Думаю, мне можно еще чуть-чуть. – Бьянка схватила бокал, а потом, поразмыслив немного, взяла с полки книгу в синем переплете. Снова возвратившись в их уютное гнездышко, она свернулась калачиком и подоткнула под себя одеяло.

Верджил налил портвейн и дал Бьянке сделать глоток. Указав на лежавшую рядом книгу, он спросил:

– Ты по-прежнему настроена читать? Придется мне в следующий раз постараться получше.

– Если ты уснешь, придется чем-то занять себя, поскольку спать совершенно не хочется. Я бы хотела прочитать эту книгу. Интересно, что твой брат написал о моей стране. Вы с Шарлоттой гордитесь им.

– Это верно. Однако Милтон тоже не безгрешен. Ему было присуще интеллектуальное высокомерие, и он мог невольно обидеть человека. А еще он часто проявлял непрактичность.

Судя по всему, Верджил относился к Милтону без почтения, но в тоне, которым он говорил о брате, сквозила грусть, утихшая со временем, но не покинувшая его. Бьянка расслышала в его голосе тихую горечь, в которую по прошествии времени переходит горе.

Она отложила книгу в надежде избежать болезненной для Верджила темы, но Верджил тут же взял и раскрыл ее. Он водил пальцами по страницам, словно таким образом мог прикоснуться к руке, которая выводила эти строки.

Проследив за его пальцами, Бьянка обратила внимание на почерк писавшего.

– Так значит, они были написаны не им, – проговорила она.

Верджил вопросительно посмотрел на нее.

– В сундуке, который стоит у меня в комнате, есть еще кое-какие письма из Вудли, из письменного стола Адама. Я полагала, что они написаны Милтоном, и намеревалась отдать их тебе, но в суматохе последних событии в Леклер-Парке забыла. Однако, если почерк твоего брата таков, те письма написаны не им.

– На них имеется его подпись?

– Нет, то есть я их даже не читала.

– Тогда с чего же ты решила, что они от Милтона? И правда, с чего ей это пришло в голову?

– Вероятно, из-за обращения, которым начиналось первое в стопке письмо, – «Милый друг» или что-то в этом роде. Ты говорил об установившейся между ними дружбе, и все-таки с моей стороны было глупо заключить, что автор писем – Милтон. У Адама, верно, имелись и другие друзья.

Верджил снова провел кончиками пальцев по странице.

– А где теперь эти письма?

– Все там же, в моей комнате в Леклер-Парке.

– Я бы хотел взглянуть на них и увериться, что они не от Милтона.

Вполне понятное желание. Разве она сама не собирала в этих бумагах по крохам все, что так или иначе имело отношение к жизни ее родителей?

– Безвременная смерть такого одаренного человека всегда трагедия. Говорят, Бог забирает к себе лучших. Так же говорили, когда не стало моего отца, но я все же не думаю, что Бог настолько корыстен.

Сдвинув брови, Верджил невидящим взором уставился на огонь.

– Бог не забирал Милтона, Бьянка. Он ушел по своей воле.

– И тебе известно почему?

– Я пытаюсь это узнать. Он имел склонность к меланхолии, но я сомневаюсь, что причина самоубийства кроется в этом. – Верджил умолк, словно бы подыскивая нужные слова. – Как и многие люди его положения, мой брат полагал, что законы необходимы, но писаны для всех, кроме него. Преследуя свои интересы, он сохранял уверенность, что все оставят его в покое, если он не станет привлекать к себе внимания. Милтон всегда держался чрезвычайно корректно, однако убеждения и поведение иногда делали его весьма уязвимым. И вот настал тот день, когда кто-то воспользовался этим.

– Так его шантажировали?

– Для меня это не подлежит сомнению.

– Ты говорил, что в политике он придерживался радикальных взглядов, но… или дело связано с фабрикой?

– Я бы предположил первое, ибо Милтон никогда не считал последнее столь компрометирующим его обстоятельством, чтобы решиться на самоубийство. Есть люди, пропагандирующие насилие как способ решить насущные вопросы, и даже на лидеров нашего правительства были совершены покушения. Если брат имел связь хоть с одним из этих людей и это стало известно… Вот одна из причин, почему я занял его место на фабрике, – это дало мне возможность проникнуть в его жизнь, войти в среду здешних радикалов. Но иногда я спрашиваю себя: вдруг его самоубийство вовсе не связано с угрозами политических противников?

– Выходит, чтобы найти причину, возможно, и не нужно далеко ходить.

Верджил переменился в лице, словно Бьянка своими словами проникла в самую суть.

– Да. Не нужно далеко ходить.

Она осторожно поцеловала его в плечо.

– Поэтому ты и стал таким святошей? Чтобы твоя безупречная репутация могла каким-то образом нейтрализовать последствия возможного скандала, которым угрожали твоему брату? А я-то думала, ты скрываешь что-то, касающееся лично тебя.

Губы Верджила медленно растянулись в улыбке.

– Возможно, я стал праведником потому, что таков по сути.

Бьянка усмехнулась и многозначительно посмотрела на разбросанную по полу одежду. Обняв Верджила за талию, она стала игриво щекотать его, и он вздрогнул.

– А по-моему, это вовсе не в твоем характере.

Хотя страсть утихла, Бьянке казалось, что часы, проведенные вместе с Верджилом в созданном ими крохотном мирке с пылающим камином, рассказами о себе и разговорами об общих знакомых, доставляли ей даже большее наслаждение, чем их физическая близость. Она многое узнала о жизни Верджила, о его обязанности устроить будущее Шарлотты, о надежде удачно выдать ее замуж и сама, в свою очередь, рассказала о бабушке Эдит и о том, как та однажды выбранила Джона Адамса во время торжественного обеда. Не остались без внимания и Пен с Корнеллом Уидерби, а также вопрос, найдет ли Данте в этой жизни свое счастье.