Книга Падение мисс Кэмерон, страница 22 – Хелен Диксон

— Вы действительно для меня загадка.

— О, я совсем не хотела показаться загадочной. Я непрактична, но воспринимаю жизнь такой, как она есть. Мне понятно чувство долга, и я стараюсь следовать ему. Но вместе с тем мне хотелось свободы, независимости, и, наверное, именно поэтому я в любую минуту была готова к бунту. Я помогала, как могла, детям в приюте, но этого для меня было недостаточно. Конечно, были мечты о любви и страсти, но все это было так далеко от моей реальной жизни. Мне так хотелось поделиться своими мыслями с кем-то, но казалось, никто не сможет меня понять, кроме тети Селии.

— Но вы только что сделали это.

— Да, и это странно. Хотя, возможно, все дело в том, что вы для меня практически незнакомец и мне легче открывать вам свою душу.

— Я согласен с вами. И запомню все, что вы доверили мне сегодня.

— Правда? Не думаю, — пробормотала она и, вытянув ноги перед собой, сказала: — Я видела, как вы плавали сегодня.

— В Тамаре я плаваю каждое утро в любую погоду. В детстве я любил смотреть на проходившие корабли и мечтал стать моряком, переплыть Атлантику, обогнуть мыс Горн и выйти в Китайское море.

— Но стали солдатом. Вы сами, добровольно вступили на этот путь?

— Мой отец был военным. Я был направлен служить в тот же полк.

— Вы похожи на него?

Он кивнул:

— Да, очень. Я был единственным отпрыском, и отец сосредоточил на мне усилия, чтобы передать весь опыт приобретенной мудрости, научить быть верным чести и долгу не на словах, а на деле. Правдивость, прямота, честь должны быть обязательными чертами солдата и джентльмена. И уверенность в том, что ответственность за чужие жизни, которая грузом ложится на твои плечи, надо нести до конца.

— Он был очень хорошим человеком.

— Самым лучшим.

— И я понимаю, почему вы стали и всегда будете солдатом, — сказала она задумчиво. — Армия — и ваша жена, и семья, вся жизнь.

— Ну, не совсем. Я тоже не чужд духу романтики и приключений, но риск и бравада имеют оборотную сторону, когда рядом начинают свистеть пули. Когда кончится война, я собираюсь осесть дома и жить в Тамаре до конца дней.

— А любовь?

— Она — для глупцов, — спокойно ответил он.

— Но не все с вами согласятся. Обе моих сестры влюбились с первого взгляда, а через месяц заявили, что хотят выйти замуж за своих избранников.

— Надеюсь, они счастливы. Но убежден, то, что принимают за любовь, — всего лишь страсть и влечение, которые моральные устои облекают в брак. Ловушка, подстерегающая мужчин.

— Значит, вы считаете, что брак к любви отношения не имеет. Вы циничны. Но я думаю, каждому свойственно желание любить, найти понимание, доверять и хранить верность друг другу, разве это не естественное стремление?

— Любовь — непостоянное, противоречивое чувство, это всего лишь влечение и страсть. Желание обладать.

— Желание и страсть со временем слабеют, настоящая любовь — это когда два человека готовы отдать друг за друга жизнь, пожертвовать собой ради любимого. Но я забыла, что вы солдат и вам незнакомы нежные чувства, вас научили, что доверять можно только самому себе, а женщины служат исключительно для удовольствия.

Он улыбнулся:

— Кажется, я женился на романтичной особе. Желание, страсть, вожделение принимаются сначала за любовь, но это мимолетно, потом неизбежно возникают привычка и скука.

Она не сразу ответила. Сейчас, когда ясно подтвердились ее догадки и опасения, надо, как никогда, следить за своими чувствами, чтобы не влюбиться. Она получила предупреждение, оно было недвусмысленно — не ждать больше того, что он может дать. Если она еще сомневалась и пыталась его разгадать, сейчас все стало ясно. Она не хочет быть потом для него скучной обязанностью, грузом, после того как страсть пройдет. Спрятав за улыбкой свои сомнения и страхи, она спокойно сказала:

— Вы с необыкновенной прямотой выразили свои убеждения, Стивен. Это слова и убеждения либо закоренелого холостяка, либо человека, когда-то раненного любовью так глубоко, что он теперь боится влюбиться снова. — По тому, как окаменело его лицо и потемнели глаза, она поняла, что угадала. — Простите, я не хотела вас задеть.

Оба помолчали. Немного погодя он как ни в чем не бывало насмешливо спросил:

— Больше ко мне нет вопросов? Или что-то еще хотите узнать?

— Только если вы хотите рассказать.

— Я не могу и не хочу рассказывать с легкостью о своих мыслях и чувствах, Дельфина. Пока просто не готов, но со временем это возможно.

Что бы там ни произошло в его жизни, прошлое оставило на сердце шрамы и посеяло недоверие в душе. Она невольно разбередила в нем какие-то больные воспоминания и теперь жалела о своей бесцеремонности. Она вспомнила, как мистер Оакли вскользь упомянул о какой-то истории в жизни своего хозяина, но не стала об этом спрашивать, побоялась, что Стивен рассердится.

— Берегитесь, — мягко предупредила она, — однажды приключения приведут вас к любви, и вы обожжете сердце.

— Сомневаюсь.

— Вы научите меня плавать? — спросила она, желая сменить тему.

Он удивленно посмотрел на нее и рассмеялся:

— Вы сразу замерзнете, вода ледяная.

Она заглянула ему в лицо. Ветер трепал черные как вороново крыло, волнистые волосы.

— Но вы же не мерзнете. Знаете, я быстро обучаюсь.

— Я вам верю. Но это опасно. Здесь очень сильные течения, особенно в этой бухте и особенно когда начинается прилив.

— Я не боюсь.

— Вы не боитесь, что волна накроет и утащит вас в море?

Она тряхнула головой:

— Ни капельки.

— Но зачем вам учиться плавать?

— Просто хочу. Вы разочарованы моим ответом?

Прежде чем ответить, он долго смотрел вдаль, на море. Наконец с улыбкой взглянул на нее:

— Очень хорошо, Дельфина. Когда я вернусь из Испании, я научу вас.

— Вы обещаете?

— Обещаю, что буду учить, но за успех не ручаюсь.

Ветерок стих, и заходящее солнце посылало теплые прощальные лучи. Скоро его красный шар скроется за горизонтом и темнота накроет землю, как покрывало. Краски закатного неба и моря так завораживали, что они долго молчали, наблюдая величественную картину.

Больше они не затрагивали тем, способных вызвать споры и несогласие, просто перешли на легкий, ни к чему не обязывающий разговор. Им было приятно общество друг друга.

— Как же я голоден! — спохватился Стивен. — Пора идти, время ужина.

Она видела блеск в его глазах, но сомневалась, что это от голода, кажется, он был другого рода. Он подал ей руку и помог спуститься с валуна. Оказавшись рядом, она заглянула в его потемневшие синие глаза, у нее сразу перехватило дыхание. Она помедлила и, сделав вид, что ничего не замечает, отвернулась, глядя в сторону дома.