Онлайн книга «Клятве вопреки»
Но теперь, после горького урока, он уже не прежний романтик. Уильям заставил себя убрать щеку с волос Маркейл. — Ради Бога, неужели я должен просить еще раз? Убери руки. Маркейл подняла голову: ее нос и глаза были красными, волосы спутанными, на щеке грязное пятно, на лице обида. — Ты похожа на пугало, — усмехнулся он. — О-о! — мгновенно рассердилась она, к его огромному облегчению, и, нахмурившись, разжала руки. — Ты такой… — Маркейл сжала губы, а потом бросила: — Сожалею, что слишком крепко держалась за тебя, но я не знала, что у тебя такая слабая шея. Так было лучше. Уильям с облегчением вздохнул и свернул к экипажу. Он не сомневался, что люди на улице с интересом смотрят на них, но ему было наплевать. — Можешь отпустить меня, теперь я могу сама пройти остаток пути, — заявила Маркейл. — Без обуви? — Ну и что? Она не отступала ни на дюйм. — У меня слишком много дел, чтобы я дожидался, пока ты доплетешься до экипажа, — не останавливаясь, бросил Уильям. — А я не просила, чтобы ты нес меня. — Очень жаль. — Опусти меня, черт бы тебя побрал! — Ее возмущенный голос защекотал ему ухо. — Если ты этого не сделаешь, я закричу. — По-моему, сегодня днем я обещал отшлепать тебя. Если ты закричишь, я сделаю это сейчас. — Не получится, — отозвалась Маркейл слишком самодовольным тоном. — Ты не сделал этого раньше, не сделаешь и сейчас. Она была права, но он, не желая это признать, пожал плечами. — Прекрасно. Сейчас я это докажу. Уильям сделал движение, как будто собирался опустить ее, но Маркейл лишь крепче вцепилась в него. — Ты не можешь сделать это здесь. — Почему же? — Он выразительно поднял бровь. — Хочешь проверить? Маркейл медленно покачала головой, но выражение ее лица говорило о чем-то совершенно ином. Ее губы приоткрылись, глаза потемнели, и Уильям понял, что она вспоминает «шлепку», которую получила раньше. От того же воспоминания его тело напряглось, и он обрадовался, что юбки Маркейл скрывают его реакцию. Маркейл вздохнула, и Уильям, взглянув на нее, внезапно увидел, что она так же устала, как и он. — Уильям, пожалуйста… Это же нелепо. Хотя она сопротивлялась и слегка брыкалась, ее голова теперь бессильно лежала у него на плече, и Уильям, почувствовав странную боль в сердце, крепче сжал Маркейл. — Тогда в экипаж. — У вас, сэр, оскорбительная привычка таскать меня, будто я мешок с мукой. — Мешки с мукой не брыкаются, — отметил он. — Брыкались бы, если бы с ними обращались так грубо, — скривив губы, парировала Маркейл. — Это Постон выпустил тебя из экипажа? — Нет. Он отправился к тебе на помощь, а меня запер внутри. — Но теперь ты на свободе. — Я очень постаралась, — надменно сообщила она. С растрепанными волосами и испачканным грязью лицом Маркейл была похожа на разъяренного котенка, и Уильям, спрятав неуместную сейчас улыбку, примирительно сказал: — Я виноват, что набросился на тебя за то, что ты так крепко держалась за мою шею. Но это мешало мне разбирать дорогу. — Я тоже виновата, — помолчав, призналась она, к удивлению Уильяма. — Я очень беспокоилась. Корабль горел, потом раздался взрыв, и я представила себе, что ты, переломанный и побитый, пойман в ловушку горящей балкой, и никто не может добраться до тебя, а огонь сметает все вокруг… — Боже правый, до чего красочное у тебя воображение! — Я знаю. Такой уж уродилась. — Должен признаться, что для того чтобы мир избавился от меня, нужно нечто большее, чем такой маленький взрыв. — Ты что, неуязвимый? — с легкой насмешкой спросила Маркейл, всматриваясь в него сквозь влажные ресницы сияющими, более темными, чем обычно глазами. — По крайней мере, сегодня. Они подошли к экипажу, и Уильям вопреки прежним своим мыслям вдруг понял, что ему почему-то не хочется отпускать ее. Он заслужил этот момент спокойствия, когда не подозревал ни в чем Маркейл, а она не противостояла ему. Однако скоро их отношения вернутся в свое нормальное состояние, на весьма скользкую дорожку. И, пожалуй, это лучше для них обоих, решил Уильям. Несмотря на все, что произошло между ними, он постоянно чувствовал, что какая-то неведомая сила все еще влечет его к ней. Получив в свои руки драгоценную вещицу, он никогда больше не увидит Маркейл, и так для него лучше. — Интересно, — протянул он, заметив, что дверца экипажа болтается под каким-то немыслимым углом. — Как это ее угораздило? — Пришлось постараться, — обронила Маркейл, разглядывая дело рук своих. — Ничего не понимаю, — продолжал удивляться Уильям. — Постон накрепко запер ставни и дверцы, и мне пришлось найти способ открыть дверцу изнутри. — Я не видел Постона на набережной. Впрочем, это естественно, потому что там, по-видимому, собрался весь город. Уильям поставил Маркейл на ноги. Нахмурившись при виде грязи у нее на платье и чулок, ставших черными. Бросив взгляд на ее лицо, он отметил, что она бледна под въевшейся сажей, на которой выделялись полоски от слез. Он слишком поздно осознал, что, очевидно, питает слабость к эмоциональным женщинам, особенно к дамам с фиалковыми глазами и заплаканными лицами. Чем скорее она вернется к своим обычным хладнокровию и выдержке, тем скорее он сможет получить шкатулку и забыть все, что случилось на этой неделе. Отодвинувшись, Уильям окинул ее взглядом с головы до ног. — Боже правый, сейчас ты похожа на чернорабочую. — Да и ты выглядишь не лучше. Дрожащая улыбка Маркейл пропала, а подбородок взлетел вверх. — Да, но я был в гуще огня, а ты — нет. — Видя, как она старается найти язвительный ответ, Уильям скрыл удовлетворение и перевел взгляд на дверцу. — Как ты открыла эту дверцу? Вот чудеса! — Я воспользовалась грелкой для ног, чтобы справиться со стержнем в петлях. — Она пошарила рукой внутри и подняла вверх стержень, странно приплюснутый на одном конце. — Видишь? — Дьявольская хитрость. — Я сделала то, что нужно было в тот момент. Маркейл бросила стержень на пол экипажа. Судя по тембру ее голоса, Уильям мог сказать, что теперь она немного пришла в себя и уже не выглядела такой ранимой. «Это хорошо, — подумал он. — Меньше всего мне хотелось бы сейчас иметь дело с плаксивой женщиной». — Усаживайся. — Он кивком указал на экипаж. — Я найду Постона, и мы поедем. |