Онлайн книга «Наследник мухи Цеце»
|
– Вот пусть она только у меня в кабинете и убирается, и больше нигде, поняла? – и отдал соответствующее распоряжение начальнику АХО. Но женщин разве на мякине проведешь? В тот же день, после проведенного секретаршей негласного расследования, тайна появления Данилиной бабки в банке выплыла наружу. «Своя», был вынесен скороспелый вердикт. – Да она родня ему, только он почему-то это скрывает! – разнеслась устная почта по банку. Кто кому родня, из документов не было видно, но Данилину бабку в банке стали остерегаться. Бабка приходила пораньше, часов в семь, терла до восьми и была после этого свободна. Секретарша почему-то невзлюбила ее, она вообще бы всех женщин на свете, и старых, и молодых извела на корню. – У, старая отрыжка! Старается! Скребет!.. Скреби, скреби, тренируйся!.. На том свете чертям сковородки будешь полировать добела. – А ты на этих сковородках танец живота исполнять! Взаимную неприязнь женщины чувствуют кожей. Бабка, не удостаивая лишним словом высокомерную секретаршу, утром молча покидала свое рабочее место. А секретарскую службу – «принеси, подай, позвони», она вообще считала за работу, недостойную серьезной женщины. Сама же бабка теперь гордо несла голову среди соседок. Она единственная в городе, в таком возрасте работала в этом солидном учреждении. Ее мнение теперь чего-то стоило. – В банке одни свистушки! Шмыгают туда, сюда, как трутни перед ульем в солнечный день, – рассказывала она соседкам. – Брови накрасят, глаза подведут, и с утра до вечера в курилке дымят. – А когда же они работают? Бабка просвещала своих товарок. – Работа!.. Какая это работа? Возьмут у клиента бумажку, как дятел накрашенным пальчиком по комьпютеру минутку постучат… Там клавиши, как у пишущей машинки есть... И еще из себя чего то строят…Вертихвостки, одним словом… На козе к ним не подъедешь…И думают, что они такие умные, такие умные… – А управляющий, какой он из себя управляющий? Что он делает? Со своей колокольни смотрела бабка на банк. С высоты своего понимания и рассказывала. – А ничего не делает! Целый день девок догола раздевает! – Ох! – Как? – Расскажи! – Не может быть! Честное слово, не вру, я своими ушами слышал этот рассказ. В наступившей тишине бабка Данилы проводила современный ликбез, знакомя трех соседок с внешней стороной непростой жизни банкира. – В тот день он забыл видно выключить комьпютерь, я начала вытирать у него на столе и случайно задела за буквы-кнопочки. Боже мой, – всплеснула она руками, – экран зажегся, а на ем срамная баба. Я сперва испугалась, а потом, дай думаю, потыкаю пальцем, посмотрю, что она будет делать? Только я нажала, не помню какую букву, как из-за бабы выскочил здоровый негр и стал грозить мне огромной дубиной. – Бейсбольной битой! – поправила Данилину бабку одна из продвинутых соседок. У ее внуков, похоже, был дома компьютер, и она была знакома с этой развлекательной программой. Но Данилина бабка после того, как начала работать в коммерческом банке, считала себя стоящей на более высокой ступени социальной лестницы, чем ее соседки. В силу только одного этого обстоятельства она не могла согласиться со сделанным ей замечанием. – С дубиной выскочил негр! – сказала она. – Не негр, а афроамериканец! – снова поправила ее грамотейка. – Если в Америке, сейчас кто негра – негром назовет, тот в тюрьму на два года сядет! Это уж слишком. Снести такое неуважение Данилина бабка не могла. Снести, значит полностью потерять авторитет. Поэтому с открытым забралом она бросилась в атаку. – Что ты мне говоришь? Негров завезли в Америку из Африки, это еще при царе Горохе было сделано, все знают. Две другие старушки, подтверждая свой древний возраст, согласно кивнули головами. – И зовут их негров, не африкамириканцы, а Чомба и Лумумба, и дают им, как поймают не по два года, а сразу на полную катушку. Еще одна старушка вступила в разговор, выковыряв из закутка памяти эпизоды далекого прошлого. – У негра по имени Чомба, была бомба! – Атомная? – спросила четвертая, показав высокие познания в естественных науках. Этот вопрос поставил остальных в тупик. – У Чомбы не было атомной бомбы, – безапелляционно заявила Данилина бабка. – А именем Лумумбы в Москве назвали университет, – снова заперечила слишком умная соседка. И тут Данилина бабка, наконец, сразила ее. – Университет, милая, в Москве назвали в честь Ломоносова. Он один там. А Ломоносов был не негр. – А кто говорит, что Ломоносов негр? – Ты говоришь. – Я говорю, что не Ломоносов, а Лумумба был негр. Всезнающую собеседницу одернули и попросили Данилину бабку продолжить обзор банковских слухов. – Вот, а на неделе я слышала, как секретарша кому-то под большим секретом по телефону рассказывала, что приехала банда и поселилась у него... А из дому никуда не выходит. – Какая банда? – Да черная какая-то! – С Кавказа? – Нет, от Лумумбы! В разговор снова встряла самая умная: – Лумумба давно умер. Данилина бабка сбавила тон. – Ну не знаю, умер он или нет, я на похоронах не присутствовала, а что слышала, то и передаю! Банда у него скрывается! – А что еще ты слышала? – Власть должна вот-вот поменяться! – Да ты что? – А как банкир твой, переживает? Прячет добро по углам? – Не знаю. – Ох! Черную банду для этого и нанял! – Своих не мог пригласить? – Ну и дела! Дальше эту чушь я не стал слушать, но информация насчет банды накрепко засела у меня в мозгу. Кроме общего развития работа в банке дала Данилиной бабке и другие плюсы. Управляющий был большим любителем различной оргтехники, красивых письменных наборов, ножичков, ручек, обрамленных в кожу блокнотов и прочих безделушек, украшающих рабочий стол, а поскольку в средствах не был ограничен, то и менял их постоянно. Все ящики стола и шкафы были забиты атрибутами, подчеркивающими высокий профессионализм и ученость большого столоначальника. Естественно Данилина бабка в процессе уборки произвела инвентаризацию скопившегося за предшествующие годы хлама и понизила сверхнормативные запасы до разумного уровня. Наверно, за это и злилась на нее секретарша, что не догадалась первой проторить дорожку на свалку, подчищая банкирские закрома. Честно сказать ни один мусорный бачок не был осчастливлен предметом из кабинета управляющего банка, а вот комната Данилы постепенно начала превращаться в банкирскую копию. На стенах висело несколько перелистывающихся календарей, в том числе и за прошлые годы, карта Европы. На старом, престаром столе с двумя тумбочками, на котором мой дружок делал уроки стоял письменный, пластмассовый прибор с календарем, рядом органайзер до предела набитый ножницами, ручками, степлерами и прочими канцелярскими прибамбасами, стопкой лежала глянцево-белая бумага и разного формата дорогие блокноты. С разных сторон к столу были прикручены две настольные лампы. Чего только теперь не было у Данилы, даже неполный стакан-футлярчик с зубочистками имелся. |