Онлайн книга «Экипаж «Меконга»»
|
— Вот как! Верно, по вертикали вниз действует только одна сила — земное тяготение… — Опрятин задумался. — По-моему, — сказал Бенедиктов, — в ноже каким-то образом изменены межатомные, а может быть, и внутриатомные связи. Я убежден, что разгадку мы быстрее найдем через свойства живого организма. Жизненный процесс связан с выделением энергии в разных формах — в волновой форме, в форме биотоков… Он подошел к круглому аквариуму с проволочной обмоткой, принялся объяснять. Опрятин не дал ему договорить до конца. — Понятно, Анатолий Петрович, — вежливо сказал он. — Вы помещаете рыбок между обкладками конденсатора, в колебательный контур. Ищете резонанса с их собственной, рыбьей, биоэлектрической частотой, так? — Именно. — Разрешите взглянуть на ваши записи. — Опрятин полистал тетрадь. — Бессистемно работаете, коллега. Смутное впечатление от записей. Так не пойдет. Нам нужна система. — Знаем, знаем, — сказал Бенедиктов. — Рабочий «А» берет в руку «Б» лопату «В» и подходит к куче «Г». Знаем вашу систему. Опрятин пропустил это мимо ушей. — Итак, — сказал он, — что мы имеем в качестве исходных данных? Нож из проницаемого материала. Да и то — увы! — утерян… Говорите, предок имел отношение к Индии? Двести лет с лишком? Что ж, опустимся на уровень того времени. Искать там, среди лейденских банок… О структуре вещества только догадывались… Очевидно, набрели случайно. В ноже изменены межатомные связи, вы правы. Как же была преодолена энергия внутренних связей вещества? Вот вопрос… Если бы нож был у нас в руках… Кстати, вы говорили, что нож лежал в железном ящичке. Он-то хоть сохранился? Бенедиктов вынул из шкафа ящичек, похожий на пенал, и протянул Опрятину. Опрятин взглянул и… — Ах, черт! — воскликнул он, вскакивая. — Те же буквы… На крышке была гравировка: «AMDG». Ниже — изображение маленькой короны, еще ниже — буквы помельче: «JdM». Опрятин прошелся по кабинету. Шаги его звучали четко, как удары молотка. — Что случилось? — спросил Бенедиктов, поворачивая голову вслед за Опрятиным. — Чего вы всполошились? — Нет, ничего. — Опрятин уселся в кресло и снова принялся разглядывать ящичек. — Что означают эти буквы? — Верхние четыре — начальные буквы девиза иезуитов. Забыл, что именно. Нижние три — неизвестно, что означают. Вряд ли это имеет отношение к научной проблеме. Опрятин погрузился в раздумье. — Вот что, — вдруг рассердился Бенедиктов, — если вы пришли для того, чтобы глубокомысленно молчать, то… — Не торопитесь, Анатолии Петрович. Характерец у вас… — Он положил ящичек на стол и поднялся. — Ну ладно. Давайте, чтобы не терять времени, поставим начальный опыт. Когда вы в тот раз описали ваш генератор, мне пришла в голову одна идейка. Вам завезли сегодня чемодан с приборами? — Завезли. Между прочим: не вы ли присылали ко мне раньше этого типа со зверской рожей? Под видом монтера. — Что вы, Анатолий Петрович? Это мой лаборант. Весьма полезный и, я бы сказал, приятный мужчина. Надеюсь, вы измените свое отношение к нему… Помогите мне убрать аквариум. А столик — сюда, ближе к генератору. Опрятин принялся собирать аппаратуру. — Может быть, вы предварительно посвятите меня? — сказал Бенедиктов. — Безусловно. Я предлагаю начать с минимальной поверхности — с острия. Опрятин раскрыл футляр и вынул металлическую державку, снабженную длинной, хорошо отполированной иглой. — Конечно, — сказал он, — кончику этой иглы далеко до пчелиного жала. Жало имеет острие, закругленное на конце радиусом в одну миллионную часть миллиметра. Приложите к такому острию силу всего в один миллиграмм, и давление его кончика на прокалываемое вещество составит около трехсот тонн на квадратный сантиметр. Представляете себе? А стальная игла в руках человека дает укол с давлением около четырех тонн. Впрочем, в иглах вы, кажется, разбираетесь… — Что это значит? — хмуро сказал Бенедиктов. — Виноват, просто к слову пришлось. — Опрятин устремил на биофизика немигающий взгляд. — Итак: с кончиком иглы нам легче справиться, чем с крупной массой вещества, согласны? Он коротко изложил методику опыта. На столике, под бинокулярной лупой, была собрана установка. Державка с иглой теперь помещалась в струбцине с микрометрическим винтом так, что острие иглы было подведено к стальному кубику. Все это помещалось в спирали между параллельными обкладками и было заключено в толстостенный стеклянный сосуд. Маленький моторчик через ряд зубчатых передач мог очень медленно вращать микрометрический винт, упирая острие иглы в кубик. В стекло были впаяны выводы проводов, соединяющих установку с электростатической машиной и генератором Бенедиктова. — Посмотрим, на что годится ваш генератор, — сказал Опрятин. — Ну, начали. Попробуем воздействовать электрическим полем на внутренние связи вещества этого кубика. Бенедиктов включил мотор, и диск электростатической машины с тихим жужжанием завертелся. — Генератор! — скомандовал Опрятин. Щелкнул тумблер. В стеклянном сосуде моторчик медленно-медленно вращал микрометрический винт, подводя острие иглы к кубику. Опрятин и Бенедиктов прильнули к стеклам бинокуляра. Звякнул звоночек: острие вошло в контакт с кубиком. Включились самописцы. Острие продолжало двигаться, вонзаясь в металл. Но чувствительные приборы не показали усилия… Игла входила в стальной кубик, не встречая сопротивления! Это длилось один момент. В следующий миг какая-то сила отбросила Опрятина и Бенедиктова к стене. Стеклянная камера со звоном разлетелась вдребезги… Бенедиктов огляделся. Он был ошеломлен. Не померещилось ли ему это?.. Опрятин поднимался с пола. Лицо его было бледно, со лба стекала тонкая струйка крови. Он взглянул на Бенедиктова — и вдруг засмеялся, закинув голову и выпятив костистый подбородок. «Тронулся, что ли?» — тревожно подумал Анатолий Петрович. — Кубик! — хрипло сказал Опрятин, оборвав смех. Они кинулись искать кубик и нашли его вместе с обломком струбцины в углу. Положили под микроскоп. Ни малейшего следа от иглы… Но лента самописца — бесстрастная свидетельница — говорила, что игла вошла в сталь на целых три микрона… Ученые сели в кресла друг против друга. Помолчали. Потом Бенедиктов спросил: — Что… что вы думаете об этом? — Я думаю… Это была великая минута. — Голос Опрятина теперь звучал спокойно, но что-то отчужденное появилось в глазах. — На мгновение мы добились проницаемости. Мы ослабили связи вещества в кубике… Но силы, которые создают эти связи, высвободились… И вот — отталкивание… |