Онлайн книга «Убийство напрокат»
|
— Когда я пришла, он уже был.., там.., в ванне.., мертвый! — Вот как? — Надежда по-прежнему смотрела с недоверием и не выпускала из рук свое оружие. — И как же ты попала в квартиру? — Дверь была открыта… Надежда сама понимала, что задала глупый вопрос: она сама точно так же только что вошла в незапертую дверь. Странным образом этот факт несколько успокоил ее и внушил доверие к незнакомке. Кроме того, она казалась такой беспомощной, стоя на коленях. — Ладно, можешь подняться, — Надежда немного отступила, но на всякий случай не выпускала из рук швабру. Встав на ноги, женщина стала заметно увереннее. Она посмотрела на Надежду и неожиданно сказала: — А вы-то кто такая? И что, интересно, вы здесь делаете? — Я пришла в эту квартиру, чтобы поговорить с Виктором о том, что он видел… О том, что он знал про обстоятельства некоторых последних событий… И вообще, почему это я должна отвечать на ваши вопросы? — Надежда гордо подняла голову и выдала свою любимую фразу, позаимствованную из старого детективного фильма: — Вопросы здесь задаю я! — Вы.., вы не из милиции? — упавшим голосом проговорила женщина. Надежда пожала плечами — определенно у дамы от страха поехала крыша. Где, интересно, вы видели работника милиции, который в качестве оружия применяет домашнюю швабру? Вообще-то соблазн был велик — наговорить тетке с три короба, напугать, она и расколется. Но во-первых, все-таки женщина не производила впечатление слабоумной и вполне могла опомниться и потребовать у Надежды документы. А у нее их нет. А во-вторых, уж очень не хотелось так явно врать. Одно дело — представиться тетей несуществующей племянницы Тани Собакеевой, а совсем другое — выдать себя за работника милиции. Этак можно и срок схлопотать! Между тем женщина очень внимательно рассматривала Надежду. Она отошла чуть в сторону и склонила голову набок, потом приоткрыла дверь в комнату, чтобы в прихожей было больше света. Надежда даже слегка забеспокоилась. Глаза у женщины заблестели, и она неожиданно проговорила: — А я знаю, кто вы! — Да? — Надежда Николаевна искренне удивилась и еще больше насторожилась. — И кто же? — Вы — не Анна Константиновна… — Вот уж это точно! — Я знаю, вы — Маргарита, жена Ильи! «Ни фига себе! — мелькнуло в голове у Надежды. — Кажется, тетка совсем сбрендила!» — Простите, что я вас сразу не узнала! — оживленно заговорила женщина. — Столько лет прошло… Вы изменились очень… «Еще бы!» — подумала Надежда. — Годы, конечно, никого не красят… «На себя бы посмотрела! — разозлилась Надежда. — Худая вся, бледная как смерть, волосы будто солома, никакой косметики, а других критикует!» — Но узнать вас можно! — продолжала женщина. — И на том спасибо! — тихонько буркнула Надежда себе под нос. — Я вообще-то хорошо помню то время, когда вы с Ильей Константиновичем… Ну, пока вы не развелись. — Кажется, женщина ударилась в воспоминания. — Мы, все его сотрудники, очень вами восхищались, вы так одевались хорошо, и со вкусом… Тут она замолчала и уставилась на Надежду. Сегодня утром, собираясь в клуб подземных байкеров, Надежда долго раздумывала, что надеть. С одной стороны, район там люмпенский, и лучше от греха одеться поскромнее. С другой стороны, помня о том, какую физиономию скроила Алка, увидев ее в дачных брюках и куртке, она решила все же в городе ходить одетой поприличней. Неровен час, встретишь знакомых в метро, пойдут слух, что Надежда Николаевна Лебедева совершенно опустилась, ходит по городу кой в чем и чуть ли не бутылки в вагонах собирает. Людям ведь только повод дай, живо придумают чего не было и быть не могло! Поэтому сегодня утром Надежда надела серые брюки и серый трикотажный жакет, а под него — тонкий черный свитер с высоким воротником. Прилично и в глаза не слишком бросается. Однако, кажется, их вкусы не совпадали, потому что женщина смотрела на костюм с легким пренебрежением. — Жаль Илью! — строго сказала Надежда, и женщина тотчас отвела глаза, сообразив должно быть, что перед ней хоть и бывшая, но все-таки жена покойного, и наряжаться ей нынче совершенно не с руки. — Хм, — осторожно проговорила Надежда, незаметно переведя дыхание, — я тоже вспомнила, кто вы такая… Вы работали с Ильей Константиновичем… Только вот имя я забыла. — Нина, Нина Кочеткова, — отозвалась женщина. — И что же вы, Нина Кочеткова, делаете в Витиной квартире? — Я могу то же самое спросить у вас, — ответила Нина, видимо, полностью преодолевшая свой испуг. — Кажется, я уже ответила на этот вопрос… Я хочу раз и навсегда разобраться в обстоятельствах смерти Ильи.., и в том, что случилось незадолго до того у него на даче… Я хотела поговорить с Витей, и вообще… — И она снова повторила: — Вопросы здесь задаю я! На Нину эта фраза почему-то совершенно не произвела впечатления. Она подбоченилась, уставилась на Надежду и процедила: — Фу-ты ну-ты, какие мы гордые! А чем это, собственно, вы от меня отличаетесь? Точно так же, как я, вломились в чужую квартиру… Если здесь появится милиция, мы будем в одинаковом положении! Вам трудновато будет объяснить свое присутствие! — Разница между нами есть, — ответила Надежда, — и очень большая! Я не была на той вечеринке.., на даче у Ильи, когда умерла журналистка! Выпад, несомненно, достиг цели. Нина побледнела и отшатнулась, как от удара. На ее лице отразились душевная борьба, смятение, граничащее с паникой. Вполголоса, словно не отдавая себе отчета в собственных словах, она проговорила: — Сергей не виноват.., не виноват… Может быть, она переступила черту крайнего нервного напряжения, и теперь у нее начался шок? Теперь, вместо того чтобы заговорить, она окончательно замкнется? Однако опасения оказались преждевременными. — Это я виновата, — проговорила наконец Нина, — я привезла Сергея на дачу… Думала, он отдохнет, отвлечется от своих тягостных мыслей, а тут… Но кто же знал, что там окажется эта.., эта мерзавка! — Вы говорите про Ирину Горностаеву? — осторожно уточнила Надежда. — Про кого же еще? — Нина взглянула с недоумением, но потом, видно, смирилась с тем, что Надежда полностью в курсе всей истории. — Про эту, с позволения сказать, журналистку! Про эту мерзавку, которая сломала Сергею жизнь! Вы только подумайте — ведь он был прирожденным педагогом, школа была для него смыслом жизни, и из-за этой мерзавки для Сергея на педагогической работе был поставлен крест! Он так тяжело переживал это! |