Онлайн книга «Улыбка судьбы. Медсестра»
|
Она кивнула и, собрав все силы, грустно улыбнулась. Виктор первым узнал о согласии Алены выйти замуж за Мишеля. После прогулки они без предупреждения заявились к нему, и Лакомб с порога объявил о своей радости. Рене выдавил мученическую улыбку. — Ты не хочешь Нас поздравить? — удивился Лакомб. — Нет, наоборот, очень хочу! Он старался не смотреть на Алену, боясь увидеть ее счастливое лицо. — Алин сегодня сказала мне «да»! — сияя от радости, выговорил Мишель. — Я так счастлив! — Сегодня сказала «да»? — Да, сегодня! — Я рад за тебя, Мишель! — Спасибо! Меня так и распирает от счастья, что я совсем... как это? Шалеть, да? Он сжал руку Алены. Виктор, сидя напротив них за столом, смотрел только на Мишеля. Наконец он не выдержал и перевел взгляд на нее. Стоило ему увидеть ее грустные глаза — и сердце защемило, улыбка погасла на его губах, и лицо превратилось в трагическую маску. —У тебя неприятности? — заметив, эту перемену в настроении друга, поинтересовался Мишель. — Извини, мы ворвались, не предупредив... — Мальчишки что-то не едят совсем. — Он бросил взгляд на биглей, дрыхнувших рядом с камином. — Кажется, запор у бедняг... Извините за такие подробности! — Свози их к Пьеру в Данвиль, он хороший ветеринар! — Да, придется. — Ну все, мы пойдем. Приходи к нам на обед! Колетт готовит фаршированную щуку по случаю беременности своей невестки, — усмехнулся Мишель. — Такого замечательного пиршества пропустить нельзя! А ты прихвати бутылочку виски, потому что я хочу нарушить все правила и опьянеть! — Ладно, — помедлив, согласился Виктор. — Я покормлю мальчиков, переоденусь и прибегу! — Не надо их больше кормить, если у них запор! — напомнил Мишель. — Да, конечно! — Мы без тебя не сядем! — Да-да, я прибегу! Рене отважился взглянуть на Алену. В ее небесных глазах светилась нежная улыбка, адресованная ему, и никому больше. И он ласково улыбнулся ей в ответ. Прежде чем возвращаться в дом, они снова заехали в сад. Туман спадал, и неожиданно выглянувшее солнце острыми лучами прокалывало густую белую пелену, сквозь которую проступали таинственные силуэты деревьев. Было так красиво, что они оба как завороженные смотрели на это величие природы. — Словно сам Господь радуется нашему счастью, Росо-маха! — вздохнув, тихо проговорил Лакомб. Он не выдержал и прослезился. Алена вытерла слезную дорожку на его щеке. Мишель перехватил ее руку, жадно припал к ней губами: — Боже, как я люблю тебя! За обедом мужчины пили свое виски, а она потягивала сухое сладковатое вино. Все ели фаршированную щуку и похваливали Колетт. Стряпуха, не вытерпев, специально пришла узнать, понравилась ли господам ее стряпня. Она наперед знала, что щука понравится, и явилась, чтобы выслушать похвалы в свою честь, выставляя в улыбке большие желтые зубы. Когда-то Фанни, жена Мишеля, запретила ей появляться при гостях, но стоило Фанни исчезнуть, как Колетт, словно прима-балерина, стала показываться снова. — Ты, Колетт, сотворила чудо! — восхищенно воскликнул Виктор. — Такого и в «Максиме» не попробуешь! — Я рада, очень рада, что вам нравится! — радостно выпевала повариха. — А тебе, Алин, нравится? Это же известное еврейское блюдо. Мишель знает, у него мама была еврейка, и она обожала фаршированную щуку! Помните, мсье Мишель? Хозяин молча кивнул. — А у вас в России евреев не любят и щуку, наверное, не готовят. Так тебе понравилось? — Немного суховата, не хватает сочности жирных пород рыб, а в остальном ничего, — проговорила Алена, и ее фраза прозвучала как пощечина. Колетт выпучила глаза, не зная, что ответить, ее лошадиное лицо посерело от обиды, она готова была наброситься на сиделку с кулаками, но при хозяине решиться на такое не могла, а потому и застыла, как памятник. Алена, заметив, сколь чувствительный нанесла удар, победно улыбнулась и сменила гнев на милость: — Все чудесно, Колетт, щука удалась, мы тебя больше не задерживаем! Повариха округлила глаза от новой наглости сиделки, посмевшей, подобно хозяйке, выпроваживать ее, с недоумением взглянула на мсье Лакомба, но тот, к ее удивлению, кивком головы подтвердил эти слова, и стряпуха, проглотив горькую пилюлю, развернулась и ушла. Мишель же, бросив взгляд на невесту, улыбкой подбодрил будущую хозяйку. — Колетт большая заноза, но готовит отменно, — улыбнувшись, нарушил молчание Виктор. — Насколько я помню, Фанни ее тоже не любила. Старые друзья усидели за обедом всю бутылку виски, и Мишель немного опьянел. Всю первую половину дневной трапезы он молчал, предоставляя возможность произносить тосты и речи будущему шаферу Виктору, а тут вдруг заговорил без умолку. Причем виски непонятным образом улучшило его русский, он перестал путать слова и падежные окончания, выводя свой монолог без запинок. — Моя жизнь катилась сумрачно, без света, случались минуты, когда мне хотелось умереть, и я с трудом справлялся с этими приступами сплина, по-русски тоже так говорят. Здоровый человек в такие часы может сесть в поезд и уехать в путешествие. Мне и этого не дано. Но самым тягостным было отсутствие рядом близкой души. Кто-то из мудрецов сказал, что одиночество лечит. Да, когда много праздников подряд, то надо передохнуть. И тогда тишина как бальзам в душу... или на душу?.. — На душу, — подсказал Виктор. — Да, на душу. Но для меня одиночество стало петлей, в которой я повис. И вот висишь, барахтаешься и понимаешь, что без посторонней помощи выбраться не сможешь. И вдруг меня осенило; Осанна! Я попросил сына найти мне русскую сиделку. Да, сработал миф о русской женщине, загадочной и волшебной, Лев Толстой, Тургенев, Достоевский, Чехов, их яркие, пленительные женщины всегда волновали мое воображение, и мне вдруг захотелось познакомиться с одной из них. Я рискнул, и появилась Алин. Я намеренно не искал тех, у кого ум властвует над душой, я искал чувственных, душевных. И не ошибся. Я понял,что рядом со мной появился родственный мне человек, родственный по духу, столь же трепетный и нежный! И я ожил. Алин возвратила меня к жизни, и я хочу выпить за нее! — Да, за Алин! — согласился Виктор. Еще через полчаса Алена отвезла его в спальню, уложила в постель. Мсье Лакомб заснул как младенец. Когда Алена вернулась в столовую, грязная посуда со стола была убрана, унесена, а стол тщательно вытерт. Она спустилась в кухню, услышала шум воды и увидела, как Виктор моет тарелки. Облаченный в клеенчатый фартук, надев белые резиновые перчатки, ловко орудуя кухонной щеткой, сосед домывал их, выставляя в сушильный шкаф. |