Книга Вдовий клуб, страница 50 – Дороти Кэннелл

Брови мистера Дигби снова взметнулись вверх.

– Переступив порог моего дома, миссис Хаскелл, вы заверили меня, что не являетесь моей фанатичной поклонницей в отличие от вашей миссис Мэллой…

Детский сад какой-то! Кто же так наивно напрашивается на лесть? Развернув полотенце, я встряхнула влажными волосами, чтобы они рассыпались по плечам, снова уселась в кресло и взбила подушку. Сквозь задернутые шторы в окно пробивалось солнце. Графины на буфете вспыхивали золотыми, красными и рыжеватыми бликами.

– Не сомневаюсь, мистер Дигби, что вам это в высшей степени безразлично, но я прочитала две ваши книги.

– Какие? – Он с безразличным видом вертел рюмку.

– Рискую вас обидеть, мистер Дигби, но я нашла обе книги в высшей степени… – рюмка замерла. -…увлекательными.

– Банально с вашей стороны, миссис Хаскелл, но справедливо.

– Спасибо. Последняя сцена в «Невиновном дворецком» едва меня не доконала. Я просто заледенела от страха. Знаете, вплоть до той самой сцены, где Хамберт Хамблди раскачивается на люстре, я была уверена, что трупы на чердаке бальзамирует племянница епископа.

Мистер Дигби поставил рюмку на столик возле кресла и прикрыл глаза.

– «Дворецкий» – одна из лучших моих вещей, хотя и не на уровне… – он запнулся, – …некоторых других, но все-таки я ею вполне доволен.

Мне вдруг стало жалко его, не знаю уж почему.

– Мы с мужем устраиваем в пятницу банкет по случаю открытия «Абигайль». Я бы хотела вас пригласить.

Мистер Дигби приоткрыл глаза.

– Я уже говорил вам, мадам, что не бываю нигде, кроме «Темной лошадки». – Он перехватил мой взгляд на графинчик. – Удивляетесь, миссис Хаскелл, что, будучи таким усердным отшельником, я не пью в тиши и уединении? Ответ прискорбно прозаичен: душу мою терзают демоны. А по вечерам этот дом изобилует чудовищами, порожденными газовым светом [7] .

Я судорожно огляделась. Охотно верю. В комнате пахло отчаянием и заброшенностью, похороненными глубоко под красным бархатом. Ощущение трудно было списать на мое состояние.

– А что, если вам сменить обстановку в доме? – бодро предложила я. – Хорошо известно, что призраки терпеть не могут датский модерн.

Ответом мне была ледяная улыбка.

– Мои призраки – крепкие ребята.

– А они у вас интересные, мистер Дигби? – не отступалась я.

– Разве что для вас, миссис Хаскелл.

Слегка дрожащей рукой мистер Дигби смахнул невидимую пылинку с жилетки и снова потянулся к графинчику. Мне показалось, что хозяин увиливает от ответа.

– Слухи, клубящиеся в парах горького эля «Темной лошадки», – мистер Дигби сунул мне рюмку, – утверждают, миссис Хаскелл, будто джентльмен, который построил ваш замок, на седьмом десятке развлекался с двумя пожилыми старыми девами, обитавшими вот в этом доме в конце девятнадцатого века.

– Господи помилуй! – Я пролила мадеру. – Так это ж мой предок, Уилфрид Грантэм! Одно то, что он построил дом вроде Мерлин-корта, свидетельствует, что этот человек жил в густом лесу из грез и фантазий. – Я сжала рюмку обеими руками. – Вы говорите, что мой прадедушка завел интрижку сразу с двумя женщинами?

Ехидная ухмылка раздвинула бороду мистера Дигби.

– Можете не краснеть, миссис Хаскелл, Если легенда не лжет, ваш предок не позволял себе оргий. Ночь на понедельник принадлежала миссис Лавинии, а в ночь на четверг свою долю получала миссис Лукреция. И ни одна из сестер не знала про другую.

– Ничего себе… – Я подвернула штанины, прошлась к буфету и налила себе еще вина. – Но как Уилфриду Грантэму удавалось проникать в спальни своих пассий, оставаясь при этом незамеченным?

– А вот это, миссис Хаскелл, – хозяин дома повернулся и постучал по деревянной обшивке стены, – и есть тайна.

– И сестры так никогда и не докопались до истины? Мне показалось, что он не собирается отвечать, но мистер Дигби в конце концов заговорил:

– Вы будете счастливы узнать, миссис Хаскелл, что я решил не увлекаться вами.

– Вы хотите сказать, что в пятницу не придете к нам в ресторан?

К моему удивлению, он ответил вопросом на вопрос:

– А кто слетится на дармовое угощение? Бывшая хористка и ее медоточивый законник ценой в тридцать сребреников? Антарктический антиквар и его жена, несостоявшаяся певичка из погорелого театра? А как насчет агента по недвижимости, который все никак не помрет, и его супруги с жабьим рылом? Ах да, еще преподобный Фоксморд!

– Фоксворт!

Синеватые губы раздвинулись в саркастической усмешке.

– Как я слышал, миссис Хаскелл, по всему графству прокатился стон разочарования, когда вы не вышли за него замуж. – Он с удовольствием отметил, что я вздрогнула. – Но, полагаю, церковная органистка не утонула в горючих слезах.

– Мисс Шип – очень милая женщина.

– Ах, милая! Так женщины отзываются о тех, кто не стоит внимания. Кстати, о старых девах. Леди Теодозия Эдем тоже украсит ваше благородное собрание?

– Надеюсь.

– По-моему, у вас будет очень тесно! Следовательно, меня ваш банкет не интересует.

Я выглянула в окно. Снег на подоконнике казался горностаевой опушкой на фоне красных гардин. Белую лужайку украшали пять птичьих кормушек в форме продолговатых мисок.

– «Гусятница» – очень подходящее название для этого дома.

– Сначала дом назывался «Каменистый лужок». Как раз в духе Лавинии или Лукреции.

– А вы давно здесь живете?

– Пять лет. – Мистер Дигби снова направился к буфету.

– А почему вы здесь поселились?

– Глупейшая ностальгия. Мальчиком я очень любил это место, моя семья всегда проводила здесь лето.

Он так и провоцировал меня на расспросы.

– А у вас есть семья, мистер Дигби?

– Дочь… Кэрол, ей двадцать семь лет, – руки мистера Дигби задрожали сильнее. – Чтобы избавить вас от необходимости спрашивать, где она, отвечу, что живет с каким-то молодым человеком, про которого слова доброго не скажешь. Обычная для нового поколения история.

Я старалась не шарить глазами по стенам в поисках фотографий. Спросить же, что сталось с миссис Дигби, даже мне показалось верхом бестактности.

Где-то в доме раздался странный звук, и я забыла обо всем на свете в надежде, что это Рокси стучит в дверь. Мистер Дигби прислушался.