Книга Фараон, страница 119 – Карин Эссекс

Он принял это соображение так, словно оно не было для него новостью. Ему шестнадцать лет, он царь. Цезарион никогда не умел прятаться в утешительном неведении, которое защищает других детей.

— Я не уеду, пока не узнаю, что ты собираешься делать, мама.

Если бы она только знала это сама! У нее не было никакого плана действий и в то же время имелись тысячи планов одновременно.

— Как только мне будет обеспечен свободный выезд, я присоединюсь к тебе и мы вместе отправимся через Мидию в Индию, где нас ожидает огромный дворец. Мы будем жить там в мире и ждать того дня, когда сможем вернуть свое царство.

— А если ты не приедешь ко мне? Что мне делать тогда?

Клеопатре не терпелось, чтобы мальчики поскорее уехали. Она не будет чувствовать себя уверенно, пока они не окажутся в безопасности — за пределами города, вне досягаемости этого чудовища. Она попыталась скрыть нетерпение:

— Либо ты отправишься в Индию без меня, либо останешься с Аполлодором и научишься пиратскому ремеслу. — Она попыталась улыбнуться сыну, зная, что не сможет ответить на его вопрос более откровенно. — Если я не присоединюсь к тебе, ты должен положиться на свои предчувствия и свой разум. Молись богам об озарении, и они наставят тебя на путь. Даже если этот путь будет страшен.

Клеопатра посмотрела в глаза Цезариону, и сердце ее сжалось от боли. Если бы только его отец был жив, если бы он мог защитить сына!

— Я ведала страх всю свою жизнь. Но я научилась действовать вопреки ему. И советую тебе сделать то же самое. Твой отец говорил, что лучше умереть, чем жить в страхе перед смертью. С этой философией он и жил. Твой отец был великим человеком. Он смог свершить великие и невозможные деяния только потому, что полагал, будто Фортуна хранит его. И когда ты будешь плыть на корабле, глядя в голубые воды Нила, поразмысли над словами Цезаря и позволь им стать частью тебя. Разреши им вести тебя через всю твою жизнь. Вот самый лучший совет, какой я могу дать тебе.

Клеопатре показалось, что в этот миг Цезарион стал чуть выше. Она надеялась, что он воспринимает ее слова сердцем. У Клеопатры не было уверенности в будущем сына. Во многом его жизнь была слишком легкой. С самого рождения ему твердили о его блестящем происхождении. Ему практически ничего не приходилось доказывать.

Цезарион куда больше любил читать, нежели сопровождать мать во время выполнения государственных обязанностей. У него не было ни желания покорять страны, как у Цезаря, ни стремления объединить всю восточную часть мира под единой властью, чего пыталась добиться его мать.

Клеопатра чувствовала: если он получит трон, то изо всех сил будет пытаться стать разумным и благосклонным правителем. Вряд ли этих качеств окажется достаточно, чтобы выжить под этой страшной ношей — царской властью.

Быть может, Цезарион доберется до Индии и будет жить там в покое, в то время как Александр женится на индийской принцессе и воплотит в жизнь все мечты и стремления Клеопатры.

На краткий миг она позволила себе насладиться этой мыслью.

Но теперь уже Александр ворвался в покои царицы вместе с сестрой, вцепившейся в его дорожный плащ. Селена плакала, а ее брат изо всех сил старался удержаться от слез. Клеопатра оторвала девочку от близнеца и обняла ее. Селена зарылась лицом в материнское платье и всхлипнула.

— Скоро ты увидишь обширные земли, которые покорил человек, чье имя ты носишь, — обратилась царица к сыну. Именно его требовалось приободрить первым. А на то, чтобы успокоить Селену, еще будет время. — Разве ты не радуешься этому? Разве ты этим не гордишься?

Мальчик пытался быть сильным, хотя бы с виду.

— Я хочу забрать с собой сестру. Понимаешь, мама, говорят, что в Египте много тысяч лет царевичи женились на своих сестрах. И только ты прекратила эту традицию. Почему я не могу жениться на сестре и остаться здесь?

Как ни странно, Клеопатра никогда не думала о такой возможности — что ее близнецы могут возродить традицию фараонов-Птолемеев, сочетаться браком и править вместе.

— Ты принц, Александр, а принцы не могут просто делать то, что хотят. Твой долг — отправиться в Мидию и хранить верность твоей нареченной. Это то, что нужно сейчас Египту для того, чтобы стать сильной страной. Если окажется так, что ты не сможешь жениться на мидийской принцессе, ты вернешься обратно в Египет и будешь делать все, что пожелаешь. С моего разрешения, конечно.

— Но, мама, говорят, что ты и отец дали обещание умереть вместе. Мы не можем оставить тебя здесь умирать.

Когда Селена услышала эти слова, ее всхлипывания превратились в громкие рыдания.

Что еще довелось распознать детям? Самые дикие слухи о судьбе царства носятся повсюду. Октавиан грядет, чтобы убить Антония и жениться на Клеопатре. Октавиан грядет, чтобы убить их обоих. У Антония есть армия, которую он прячет где-то и которая уничтожит Октавиана раз и навсегда. Клеопатра все это сама слыхала, и не раз.

— Мы с вашим отцом намерены беречь себя и наших детей. Вы должны помочь нам, а для этого вам нужно следовать своему долгу.

Александр обвил руками сестру, и Клеопатра обняла их обоих, сглатывая слезы.

— Милые мои, я не позволю, чтобы что-нибудь случилось с вами или с Цезарионом.

Но Селена вырвалась из материнских объятий.

— Я поеду с ними, и ты не сможешь остановить меня!

Клеопатра испытала облегчение, узрев знакомый огонь в собственной дочери. Ей понравилось, как полыхнули глаза Селены от силы, вложенной ею в эти слова. Девочка была прекрасна в своей вызывающей непокорности, и на миг Клеопатра узрела в лице дочери подобие Береники. И взмолилась, чтобы новообретенная дерзость Селены не привела ее к тому же печальному финалу.

— Дорогая моя дочь, ты должна остаться здесь, со мной, и помогать мне заботиться о маленьком. Ему будет без тебя одиноко, а твой брат-близнец почти уже мужчина. Александр с радостью пожертвует твоим обществом ради безопасности младшего брата. Верно?

Она знала, что Александр покажет себя столь же доблестным, как и его отец. Мальчик гордо выпятил грудь и поцеловал сестру в лоб.

— Это ненадолго, — прошептал он ей на ухо, а затем посмотрел в глаза матери, чтобы найти там подтверждение своим словам.

Она ответила ему со всей верой, какую только смогла найти в своей душе:

— Да, дорогой. Очень-очень ненадолго.

Клеопатра приложила к посланию несметное количество драгоценных камней, денег, слоновой кости, экзотических пряностей, неведомых на западе; в послании говорилось, что она и Антоний отправятся в изгнание, если ее дети смогут унаследовать трон. Октавиан кратко ответил, что уже выставил единственное приемлемое условие и что она вольна выбирать. Антоний перехватил послание, приказал высечь гонца и отправил его обратно с запиской, в которой говорилось, что Октавиан точно так же волен высечь любого из предателей, сбежавших к нему от Антония.