Книга В оковах льда, страница 84 – Карен Мари Монинг

Алая Карга — самая отвратная тварь из всех, кого я видела. Хуже Серой Женщины, хуже принцев Невидимых, хуже даже Папы Таракана, а тараканов я особенно ненавижу. Они тусуются на полу. И моя клетка стояла на полу.

Окровавленная, со слипшимися волосами, со снежно-белым лицом и черными дырами вместо глаз. Заметив, что я на нее смотрю, она облизывает свои темно-красные клыки. Но больше всего меня впечатляет ее одежда. Верхняя часть ее тела вполне себе роскошная и закована в корсет из костей и сухожилий. Нижней части ее тела я не вижу. За ней тянется истрепанное и какое-то незаконченное алое платье.

И теперь я знаю, почему она пахнет гнилым мясом.

Ее незаконченное платье сделано из кишок.

В желудке опять тяжелеет.

— Она собирает кишки Невидимых принцев?

— И не только. Твои она тоже заберет. Хотя твои быстрее сгниют.

— Ты можешь бежать быстрее? — Я люблю свои кишки. И не хочу с ними расставаться.

Мы вылетаем из зеркала и тут же ныряем в другое. Проходим еще несколько зеркал, но нас по-прежнему преследует запах гнилого мяса.

— Э, Кристиан, она же за нами выйдет.

— Отлично. В Дублине больше добычи. Она отвлечется на кого-то другого.

— Мы не можем выпустить ее в мой город!

— Это ведь ты открыла бутылку.

Я облажалась. Серьезно. Но я с этим разберусь. Я поймаю ее и прикончу, и в моем городе снова будет безопасно. И я сделаю это до того, как она кого-то убьет. Мне плохо от мысли о том, что невинные ребята погибнут из-за моего глупого любопытства.

— Ты должен был предупредить, что ничего нельзя открывать!

— Я предупредил. Над дверью специально высечено: «Читай и плачь». Что ты не поняла?

— Это было про книги, а не про бутылки!

— Некоторые предупреждения универсальны.

А потом мы выходим, и холод врезается в меня, как стена, из которой мы выскочили. У меня перехватывает дыхание, а когда я снова обретаю способность дышать, изо рта вылетают маленькие облачка пара. Я скольжу по снегу и льду и врезаюсь в противоположное здание. Кристиан врезается в меня. Мы пытаемся восстановить равновесие, и я недоверчиво оборачиваюсь. Все вокруг покрыто шестью дюймами снега!

Король Белого Инея заморозил что-то поблизости за те пару часов, что нас не было? Минус десять градусов, не выше, и ветер пронизывает до костей! У нас никогда не было так холодно, как в эту ночь! И никогда не холодало так сильно за пару часов. Я оглядываюсь в поисках ледяных скульптур. И говорю:

— Вот дерьмо, — потому что оно вот-вот рухнет на вентилятор. На этой улице не только снег.

Риодан и Бэрронс выходят из «Бугатти Вейрона» последнего. Оба секунду таращатся на меня, словно не веря своим глазам, а потом взгляд Риодана застывает в точке соприкосновения наших с Кристианом рук. Я бросаю его ладонь, как горячую картошку, но выражение лица Риодана лучше не становится.

— Это не то, что ты думаешь! Он не будет моим парнем-супергероем и не надерет тебе…

— Буду, — заявляет Кристиан.

— Нет, не будешь, — говорит Риодан. — Где тебя черти носили. Ты знаешь, сколько проблем ты мне устроила.

— Чувак, меня не было всего пару часов. И у нас сейчас проблемы покруче.

— Да неужели. Весь город превращается в лед.

— Какого дьявола вы делали в Белом Особняке? — спрашивает Бэрронс. — Кто сказал вам, как туда попасть?

— Ты никуда больше не пойдешь без меня, — говорит Риодан. — Иначе будешь сидеть в застенке, пока не сгниешь.

— Кстати о гнилье, я думаю…

— Хватит. С этого момента вместо тебя буду думать я.

Я ощетиниваюсь.

— Да черта едва.

— Запечатай стену, — говорит он Бэрронсу. — И уведи ее к дьяволу отсюда. А горцу пора умереть.

— Только попробуй, — говорит Кристиан.

— Я никуда не пойду. Ну, — уточняю я, — вообще-то и мне, и вам нужно уходить. Очень быстро отсюда уходить. — Я пытаюсь стоп-кадрировать, но врезаюсь в Бэрронса и отскакиваю. А потом все происходит так быстро, что я почти не успеваю уследить за событиями.

Вонь гниющего мяса заполняет воздух, Кристиан и я пригибаемся и драпаем в разные стороны, потому что знаем, что сейчас будет. А потом из стены вырывается Алая Карга, по бокам прижимая к себе что-то вроде шестифутовых спиц для вязания, только костяных и похожих на копья.

Она пропарывает ими Риодана и Бэрронса и взлетает в воздух, утаскивая за собой их кишки.

«Я плыву в дыму мостов, которые я сжег» [46]

Я стою там, как идиотка.

Мне нужно бежать, пока она на меня не бросилась, но ноги словно примерзли к месту.

Бэрронс и Риодан лежат на улице, на спинах, и вокруг них на снегу медленно расширяются круги крови, а я таращусь, думая: они не могут умереть! Супергерои не умирают!

Но если не считать глупой веры, они выглядят так, словно действительно умирают. Никто не может выжить с такими ранами.

Алая Карга не просто проткнула их — она раскроила их от паха до шеи, взрезала все кости. Одним рывком она вырвала и выскребла из тел все их внутренности. Движением, которое она оттачивала сотни тысяч лет. Проткнуть, пролететь, рвануть. Она вспорола им грудь и брюшную полость, и видно, что там теперь пусто. Эта поганая сволочь не смогла бы такого с ними проделать, если бы не застала врасплох.

О чем я только думала, когда стояла там и не могла сказать ничего, кроме «бегите»? Цапалась с ними, как всегда, словно у нас впереди вечность и просто не может быть иначе!

— Я думала, вы, ребята, уклонитесь в последний момент, — бормочу я над их телами. — Или стоп-кадрируете прочь, быстрее меня.

Почему Риодан не использовал против нее свое секретное оружие, которым убил Вэлвета? Да я ни за что и никогда не подумала бы, что существует нечто такое, что может вот так сцапать их!

Но она вырвалась из стены и проткнула их своими спицами быстрее, чем кто-либо из нас сумел отреагировать. Их тела еще движутся, но это, кажется, просто конвульсии, так всегда бывает, если тело травмируют настолько быстро и сильно.

Я слышу странный клацающий звук, который действует на меня как чириканье ЖЗЛ, то есть пугает на самом примитивном уровне. Она решила взяться за меня? Я хватаю меч и оборачиваюсь. У меня уходит секунда на то, чтобы ее найти. Я прослеживаю кровавый путь.

Вверху.

Алая Карга сидит на крыше здания за «КСБ», кишки тянутся через край, свисая блестящими нитями, и кровь капает на тротуар. Костяные иглы, которыми она выпотрошила Риодана и Бэрронса, оказываются ее ногами, которые странно изгибаются, как верхние лапы у богомола. На их концах — изогнутые крюки.