Онлайн книга «Танец на тлеющих углях»
|
– При чем тут я? Я вообще яблок не ем. Они так хрустят, что меня мороз дерет по коже. Они спрашивают, как, по-твоему, это правда или нет? – Какая разница, если ты все равно их не ешь! – Да при чем тут я?! – завопил Алик, потеряв терпение. – В принципе! Речь идет об истине! – Ах, об истине… Думаю, неправда. – А почему? – Я так чувствую. – Шибаев поерзал, стараясь устроиться поудобнее. – А вот и правда! – торжественно произнес Алик. – Яблоки эффективнее! – Это субъективное утверждение. Для тебя, может, и эффективнее… Алик задумался. – Ладно, – сказал он. – Это спорно. Слушай дальше: «Когда человек чихает, все функции его организма замирают». Правильно? – Один мой клиент чихнул за рулем… – заметил Шибаев. – И что? – Влетел в киоск. Сломал челюсть, пару ребер и левую руку. Это не считая убытка киоску. – Когда человек чихает, он закрывает глаза. Как и при поцелуе. Страховка хоть была? – Была. Но там жулики… – А то. Будем считать, что это утверждение истинно. Согласен? – Не дождавшись ответа, он продолжил: – «Большинство из нас хоть раз в жизни съели во сне паука». – Чего? – Паука съели во сне. Большинство из нас. – Слушай, прекращай ерундой заниматься! – возмутился Шибаев. – Поговори лучше о смысле жизни. У тебя это лучше получается. Что за тупой журнал? – «Курьер АРЮКСа». Причем на английском. Сразу перевожу. Неужели тебе неинтересно? А вот еще! Слушай! «Известно ли вам, что только два животных видят сзади себя, не поворачивая головы?» – Он сделал паузу, надеясь, что Шибаев хоть как-то выкажет заинтересованность. Не дождался и разочарованно закончил: – Кролики и попугаи. – Разве попугай животное? – удивился Шибаев. – Что такое «АРЮКСа»? – Тут нет обложки. Понятия не имею. Внизу страницы название маленькими буквами и без объяснения. А попугай… Ну, наверное, они имеют в виду животных в широком смысле. Все, что живое, – животные. Даже человек. Правда, интересно? Шибаев не ответил. – Спишь? – спросил Алик, откладывая листок. – Слушай, ну нельзя же так в самом деле. Жизнь продолжается, сколько можно! Ты посмотри только на себя! Тебе же ничего на хрен не надо! Шибаев молчал и глаз не открывал, и было непонятно, слышит ли он Алика вообще. – Позвоню Вере, – пригрозил тот. – У меня новый клиент, – сказал вдруг Шибаев. – Правда? – преувеличенно обрадовался адвокат. – Кто? – Как обычно. Ты же знаешь, кто мои клиенты. – Рогоносец? – Да вроде того. – Знаешь, Сашок, я тут надумал написать роман в духе Рекса Стаута, – вдруг ни с того ни с сего мечтательно сообщил Алик. – Можем скооперироваться, хочешь? Или в духе Гарднера. Там у него тоже один адвокат фигурирует. У тебя накоплен определенный опыт и у меня тоже. И название какое-нибудь эдакое… ностальгическое… ну, вроде «Последняя любовь». Или можно еще «поздняя» или «осенняя». – А при чем любовь? – Спрашиваешь! Знаешь, Сашок, как ни крути, любовь всегда вылезет, ибо это есть здоровая основа любого романа, – пустился в путаные объяснения Алик. – Что в жизни, что в романе. Даже политический памфлет – фигня без любовной интриги. Возьми этого гения, Ниро Вульфа, – у его правой руки все время какие-то любовные истории для оживляжа, то есть у его помощника. Оч-чень помогает! И вообще, как известно, все в жизни вертится вокруг секса и власти. И денег. И между прочим, я уже давно над этим думаю – нужен большой талант, даже гениальность, чтобы не сбиться на пошлость в постельных сценах, почему, спрашивается, одна заводит, а от другой ни холодно ни жарко, а иногда даже смешно? Видимо, есть кодовые слова, которые включают вторую сигнальную систему, и хороший автор… – А детектив при чем? – перебил вроде бы заинтересовавшийся Шибаев. Даже глаза открыл. – Детектив – основная сюжетная линия. А любовь – по принципу «все мы люди». Ты бы смог? – Что? – Написать детектив. – О чем? О том, как я ищу сбежавших жен и собак? Или прошлогодний снег? О рогоносцах? О том, как я гоняюсь за пошлыми бабами и тем живу? Да меня с души от них воротит! – Будь проще, Ши-Бон, это же работа, это на кусок хлеба. Мне моя тоже часто поперек горла. Ты даже не представляешь себе, сколько грязи в отношениях людей! А жадности! – Почему не представляю? Очень даже представляю. Давно бы бросил, да куда идти? В охрану? В телохранители? Дворником? Только не надо насчет хобби, никакой хреновины про марки или бабочек, – сказал Шибаев угрюмо. – Не буду. А кто твой клиент? – переменил тему Алик. – Чмырь по имени Григорьев. Нужно походить за женой, говорит, нутром чую, спуталась с кем-то. Он по командировкам, а она не работает, дома сидит. Надо вычислить хахаля и представить доказательства супружеской измены. Хорошо бы захватить их в критический момент… – Кто такой? – Банк «Народный кредит», не то владелец, не то совладелец. Мне его биография без разницы. Анкеты для клиентов у меня нет. Пришел, принес ее фотографии. Заплатил. Нутром чувствую, надо было отказаться… – С чего это вдруг? – удивился Алик. – Уж очень пакостная вывеска у этого Григорьева. Такие, как он, чуть что, сразу бьют жене морду. Бандюк, но в приличном прикиде и при галстуке. Печатка на пальце. Легализованный, как ты любишь говорить. Уже прибегает к помощи закона, а не просто чистит супруге рожу. И при деньгах. Оставил залог, не торгуясь. Даже не поморщился. Швырнул деньги на стол. Потребовал отчета за каждый день. – Понятно, – вздохнул Алик и произнес сентенциозно: – Мы с тобой, Ши-Бон, ассенизаторы. Мир несовершенен, и нужно принимать его… – Я не против быть ассенизатором, – с досадой перебил Шибаев. – Но с души воротит. – Что еще? – строго спросил Алик. – В чем дело? – А то, что замочит он ее в состоянии аффекта, а я пойду в свидетели – действительно, мол, был такой, обращался за помощью, очень переживал и желал знать истину. А ты его отмажешь. Или Пашка Рыдаев. Вам, брехунцам, лишь бы бабки. – Я тебя умоляю! – Адвокат всплеснул руками. – Таких свидетелей у него как собак нерезаных. Любой дружбан почтет за честь. Можешь мне поверить, уж я-то насмотрелся. Не бери в голову. Покажи лучше женщину! Красивая хоть? – Алик пропустил мимо ушей упрек в отмазке преступников. – Не знаю, не присматривался. Фотографии в портфеле. Алик покопался в шибаевском портфеле, нашел снимки. Долго рассматривал. Потом сказал: – Интересная. Нервная, тонко чувствующая личность. |