Онлайн книга «Гончаров приобретает популярность»
|
– Ну вот и отлично. Это на тот случай, если я вдруг задержусь. * * * Клара Оттовна Старикова сегодня немного припозднилась. Я успел выдуть две чашки чаю, прежде чем эта миловидная особа дала о себе знать. – Валентина Николаевна, немедленно уберите мусор от подъезда и прогоните шелудивых собак, что разлеглись на ступеньках, – зычно и требовательно заявила она о своем приходе. – Совсем распустились. Не гостиница, а горьковская ночлежка. Чтобы через пять минут был полный порядок, в противном случае сниму энный процент с заработной платы. За исполнением я прослежу сама. Выдав начальственный гневный нагоняй, она наконец вошла в приемную, и мое присутствие если ее и обрадовало, то виду она не подала. – А, это вы? – стремительно проходя в кабинет, промежду прочим заметила она и хотела закрыть за собой дверь, но в последний момент передумала и предложила войти. – Доброе утро, господин Гончаров, извините за мою несдержанность. Вы, вероятно, все слышали, но честное слово – уже сил нет ругаться с моими неряхами. – Не извиняйтесь, я совершенно вас понимаю. Русская баба, она такое существо! Пока ее носом в грязь не ткнешь, она пальцем о палец не ударит. – Не иронизируйте, это действительно так. В грязи зачаты, в грязи и живут. – А вы сами? – чувствуя, как снизу к горлу поднимается зеленая злость, непринужденно спросил я. – Что я сама? – удивилась она, не понимая вопроса. – Сами-то позабыли, в каком свинарнике были зачаты? – Ну знаете ли… – зашлась она от гнева и, еще не решив, как со мной поступить, резко села в свое кресло. – Где вы воспитывались? – В интернате для дефективных детей. Наши воспитатели любили говорить, что мы зачаты в грязи и в пьянстве. Наверное, после этого я не люблю, когда мне об этом напоминают. – Не могу понять, говорите вы серьезно или в очередной раз шутите? – Не вижу особой разницы. А тем более вы-то оскорбили всерьез. – Кого? – искренне удивилась она. – Да ту же русскую бабу, каковой, кстати сказать, являетесь сами. Закусив губу, она помолчала, соображая, не выгнать ли меня вон, пока наконец не нашла единственно верного решения. – А ведь вы правы, – принужденно улыбнувшись, признала она. – А я всегда прав. – Но мусор от двери все равно убирать нужно. – Нисколько в этом не сомневаюсь, но только не унижая достоинство. – Согласна, – закуривая, подвела она итог драчке. – А вы ко мне по какому поводу? – Хотел задать вам ряд вопросов. Нет ли вестей от вашей французской мамы? – Нет, как уехала со своим ненаглядным, так словно в воду канула. Но я не удивляюсь. Письмами она меня никогда не баловала. Одно-два в год, не больше. – Понятно. Клара Оттовна, слышал я, что в вашей гостинице есть некоторый хитрый номер, который находится под вашим личным контролем. Это правда? – Если вы имеете в виду какую-то потаенную комнату времен Людовика XIV, то я в первый раз о такой слышу. – Нет, речь идет о резервной комнате под номером ноль. – Она не находится под моим личным контролем, просто мы ее держим до последнего на случай приезда какого-то экстренного клиента. – И пять дней тому назад ее занимал именно такой экстренный гость? – Это вы о ком говорите? – О том человеке, который в этом номере проживал. Причем проживал без прописки, а по единому вашему велению, что является грубейшим нарушением. – Ах, вы о том типе, – сразу вспомнила Клара и схватилась за голову. – Да, о нем. Кто он такой, как его фамилия и где он проживает? – Господин Гончаров, ну откуда же мне знать. – А что, вы так вот просто можете лично вручить ключ от номера человеку с улицы, даже не посмотрев его паспорт или в крайнем случае какое-то удостоверение? Не кажется вам это немного странным? – Да нет же, все гораздо проще. Поселить этого мрачного субъекта меня попросила мать, что я и сделала. Она за него платила и держала ответ. – Взгляните, пожалуйста, – показал я портрет, – это он? – Вне всякого сомнения, такого ни с кем не опутаешь. – Тогда объясните мне, почему он продолжал проживать некоторое время уже после того, как ваша драгоценная матушка выехала? – Все очень просто – так было ею уплачено за номер. Как видите, ларчик открывается просто. И если это все, что вы хотели от меня узнать, то… – …то позвольте вам выйти вон? Я правильно вас понял? – спросил я и угрожающе добавил: – Ну что ж, до скорого свидания, уважаемая Клара Оттовна. Выйдя на крыльцо, я убедился, что здесь приказ начальника – закон для подчиненных. Валентина Николаевна усердно сметала жухлую листву и старательно утрамбовывала ее в ведра. Блохастые собаки, имевшие несчастье заниматься утренним туалетом возле входа, видимо обидевшись, отбыли в неизвестном направлении. – Бог в помощь, Валентина Николаевна подходя ближе, поздоровался я с уборщицей. Однако строга у вас начальница. – А как же, порядок должен быть во всем, – охотно отозвалась она. – А я что-то сегодня расклеилась, совсем забыла крылечко подмести, вот и получила. – Всяко бывает, не расстраивайтесь. Валентина Николаевна, вы помните, как здесь проживала супружеская пожилая чета из Франции? – А как же не помнить, вежливые и обходительные люди, по-русски хорошо понимают, как же не помнить? Яков Иосифович мне несколько раз мороженое покупал. Хорошие люди, не чета нашим. – А не подскажете мне, когда и как они съехали? – Отчего же не сказать – скажу, я как раз улицу здесь мела. А было это утром пять дней назад. За ними пришло такси. Они погрузились и уехали. – Их кто-нибудь провожал или, может быть, сопровождал? – Провожала их сама Клара Оттовна, а вещи им носил наш охранник Пашка. – То есть они уехали одни? – А то с кем же? Клара Оттовна сказала, что домой, на родину, через Москву направились. * * * Дом под номером 20 по Березовому бульвару ничем особенным не отличался. Шестую квартиру на втором этаже охраняла металлическая дверь, сквозь которую был хорошо слышен работающий телевизор. Однако на мои продолжительные и настойчивые звонки никакой реакции из шестой квартиры не последовало, зато из седьмой вышла молодая женщина и с любопытством спросила: – Не отвечают? – Не отвечают. А телевизор орет на полную катушку. – Странно, пожилые люди, а такая беспечность. И вчера было то же самое. – Что то же самое? – зацепился я вопросом. |