Онлайн книга «Наследник собаки Баскервилей»
|
Я усмехнулся на эти игры. Помнил о том, что лежало в моей сумке, кроме двух запасных бутербродов. – Эти следы, Холмс, говорят, что высокий худой человек в шляпе вышел вот из этого драндулета и вошел вот в тот сарай, именуемый по ошибке домом. – И это все? - усмехнулся "Холмс". - Это все, что вы сумели определить по таким четким и красноречивым следам? Стыдитесь, сэр! – А что такое красноречивое они сказали вам, сэр? - На моем лице появилась скептическая ухмылка. Алешка опять призадумался. Сделал умное и значительное лицо. Это он умел. Но меня это уже не обманывало. – Не очень много, - медленно проговорил он. – А все-таки? - Я ухмылялся все шире и беспощаднее. Пора поставить на место этого нахального мальца. Но ухмылялся я до определенного момента. А потом моя ухмылка остановилась и застыла на моем лице, превратившись, я думаю, в противную гримасу. Которая отражала все мои чувства. – Что ж, - начал Алешка, - следы принадлежат высокому худому человеку в шляпе - тут вы правы, любезный Ватсон. Лицо этого человека напоминает… лисью морду - оно хитрое, с желтыми глазами и с вытянутым вперед острым носом. Под ним торчат в разные стороны узенькие усики. В правом кармане пальто этот человек носит деревянный портсигар с портретом какого-то дядьки на крышке. В левом кармане у него валяется зажигалка, кажется, марки «Ронсон». Во внутреннем кармане пальто - детективный роман "Месть ментам" в мягкой обложке с бандитской рожей. Этого человека зовут… - Тут Алешка призадумался и, припоминая, взялся за подбородок. - Его зовут Лисовский Вась-Вась. – Как? - хрипло вырвалось у меня. – Вась-Вась, - терпеливо повторил Алешка. - Закрой рот, - посоветовал он, - холодно… Что еще? Он, судя по всему, предприниматель, проживает на улице Строителей, 13. Домашний телефон: 123-45-67. Служебный телефон: наоборот. – Как это наоборот? – Очень просто: 123-67-45. Далее: курит сигареты "Ява". – ? – Еще проще. - Алешка подтолкнул носком кроссовки окурок, который валялся рядом с отпечатком подошвы. - Кстати, очень похожий на окурки в пепельнице. - Он кивнул на избушку Зайцевых. – Ну ты даешь! - в моем голосе смешались в равной доле восхищение и недоверие. И капелька неуверенной насмешки. - Тут этих окурков!… На любой вкус. – Вы много видите, сэр, - снисходительно похвалил меня Алешка и тут же поставил на место: - Но мало замечаете. А еще меньше анализируете. Это элементарно, Дим: свежий снег, поверх него лежит окурок, тоже свежий. Значит, бросили его только что. А здесь еще никто, кроме этого Вась-Вась, не проходил… Логично? Еще как! А длинный нос с усами и желтыми глазами? А телефоны? Адрес? – Лешка, ты гений сыска! - искренне восхитился я. – Что есть - то есть, сэр, - скромно потупился он. - Но ведь я же еще кое-что разведал. – Где? – А в этой… - Он махнул рукой куда-то в сторону. - В администрации. У этого… Ивановского. – Ты у него был? Опять? А как же тебя в здание пропустили? Там же охрана. – Ну, Дим… Я постучался, меня и пропустили. – Куда постучался? - Вот это мне уже не понравилось. - Куда ты постучался? – К нему в окошко. – Не ври, братец. У него окошко на втором этаже. – Ну и что? Я с дерева постучался. Ага, уже теплее. Хотя дерево, насколько мне помнится, находится далеко не вплотную к стенке здания. – И чем же ты постучался? Палочкой-выручалочкой? Алешка долго молчал, двигал носком окурок «Явы», столь любимой гражданином Вась-Вась. – Ну? – Камешком, Дим. Маленьким. Час от часу не легче! – А дальше? – Ну… там это… охранник прибежал. На шум. – Какой шум? – Ну… это… звон всякий. Будто стекло разбилось… – И здорово разбилось? - похолодел я. Алешка этот вопрос почему-то проигнорировал. – Прибежал охранник. Начал под деревом прыгать. Стал меня за ноги хватать… Так! Чует мое сердце, что это еще далеко не все. Прыгающий под деревом охранник - это цветочки. – Ну, потом он полез за мной. Ну и… – И что? – Ну, Дим, он же туша здоровая. Ветка под ним обломилась. – И он упал? - ахнул я. Алешка молча и виновато кивнул. – На асфальт? Такая туша? - ужаснулся я. – Не, не бойся, - поспешил успокоить меня Алешка. - Он не на асфальт брякнулся. На крышу машины. О господи! – Иномарки, конечно? – Конечно! - возмущенно отозвался Алешка. Будто у охранника была возможность выбирать, куда брякаться. И повторил чьи-то чужие слова: - Сейчас простому человеку плюнуть некуда - в иномарку попадешь! – И что с ней? - Примерно таким тоном мама у него спрашивает: "И где твои "пятерки"?" – Чего ты такой бледный, Дим? Ничего с ней не случилось. Сигнализация сработала - и все. – И все? – Ну, крыша немного помялась - и все. – И все? – Антенна, конечно, сломалась, хиленькая такая была. – И все? Алешка надолго замолчал. Припоминал, что ли? – Говори уж, - устало попросил я. – Ну, он это… когда слезал с крыши… – Падал… – Ну, падал, падал. Он зеркальце немного своротил. – Оно упало и разбилось? – А я виноват? Не я же с дерева свалился. – Ну ты хоть удрал? – Зачем? - Алешка в таком недоумении распахнул глаза, что я заподозрил еще худшее. Хотя - куда уж тут… - Я им всем все объяснил. И вознаграждение получил. Вот! - Он с трудом вытащил из кармана толстую пачку денег. - Это нам. На расходы по розыску Зайцевых. Как думаешь, хватит? Если бы не мокрый снег под ногами, то я плюхнулся бы на землю, обхватил голову руками и горько, безнадежно зарыдал. Но вместо этого я схватил Алешку за руку и бегом потащил на станцию. – Куда ты меня тащишь? - заорал он, вырываясь. – На электричку! Домой пора! Алешка поправил шапку, завязал размотавшийся шнурок кроссовки и как-то безразлично молвил: – А… Ну если хочешь, езжай на электричке. А то давай я тебя подброшу. На машине, - и он помахал в дальний конец улицы. Стоявшая там машина стронулась, поравнявшись с нами, остановилась, и водитель открыл нам заднюю дверцу. |