Онлайн книга «Засада под облаками»
|
А вкрадчивый звонок сменился длинным, требовательным, угрожающим. – Озверел Вадька, - хихикнул Алешка. Мы пили чай и посмеивались. А когда вместо звонка послышались отчаянные стуки в дверь, Алешка опять хихикнул и сказал: – Ручки не отбей, упорный и настойчивый. Я все-таки не выдержал и пошел в прихожую полюбоваться на упорного и озверевшего Вадика. Выглянул в глазок… За дверью я увидел искаженное оптикой мамино лицо. А когда распахнул дверь, то понял, что оно искажено не столько глазком, сколько гневом. – Оглохли? - сердито спросила мама, поднимая с пола сумки и передавая их мне. - Все руки отбила. Вы что, уснули? – Телевизор громко орал, - мигом нашелся Алешка. Мама недоверчиво глянула на него, сняла плащ и пошла на кухню. – Надо ее отвлечь, - шепнул мне Алешка, - чтобы про книжки не вспомнила. – Отвлекай, - переложил я на него трудное дело. Но Алешку трудности не пугают. На кухню он вошел, держась за щеку и морщась, как от кислого. Мама все еще сердито выкладывала из сумок продукты и ворчала. И тут она увидела Алешкину пантомиму. И вся ее сердитость мгновенно сменилась озабоченностью: – Что с тобой? Зуб? – Ухо, - простонал Алексей. Это он хорошо придумал. В сочетании со звонками, которые мы долго не могли услышать, звучало убедительно. – Без шапки добегался, - ахнула мама, мгновенно поставив диагноз. - Марш к Френкелю. Собирайся! Живо! Она покидала продукты в холодильник и взялась за телефон. Френкель - это бывший мамин одноклассник, который стал очень хорошим и знаменитым ото… отола… ри… В общем, ушным врачом. Ухо, горло, нос - словом. И живет он в нашем доме и в нашем подъезде. И мама беззастенчиво пользуется тем, что в седьмом классе этот ушник был в нее влюблен. – Яша! - крикнула мама в трубку таким голосом, будто Лешка вообще без уха остался. - Ты дома? - А где же еще, подумал я, если он по телефону отвечает. - Я сейчас своего младшего к тебе приведу. По-моему, у него отит! Спасибо! Бегу! Она сорвала с вешалки старую папину ушанку, нахлобучила ее Лешке на голову и завязала тесемки. Алешка взвыл. Но мама уже тащила его на лестничную площадку и вызывала лифт. Я с интересом последовал за ними. – Ма! - вопил Алешка, пытаясь содрать шапку. - Уже все прошло! Я пошутил. – С ушами не шутят! - сказала мама, затаскивая его в лифт. Яков Ильич был страшен - в белом халате, в белой шапочке и с круглым блестящим зеркалом на лбу. – Ну-с, молодой человек, прошу, - и он величественно показал Алешке на кресло. - Нервных просим удалиться, - сказал он нам с мамой. – Мы не нервные, - поспешила мама. - Мы - сочувствующие. А сочувствовать было чему. Маленький Алешка съежился в громадном врачебном кресле и с ужасом смотрел, как Яков Ильич выбирает из кучи блестящих инструментов самую большую воронку. Мама даже зажмурилась. – Снимайте головной убор, юноша. – Не снимается, - отчаянно пролепетал Алешка. - Узел навечно затянулся. – В нашем мире ничего нет вечного, - рассудительно ответил Яков Ильич и разрезал тесемки устрашающими ножницами. Такими только уши обрезать. Потом он вставил воронку узким концом Лешке в ухо и пустил туда «зайчика» своим зеркалом. И долго в Алешкино ухо смотрел. Вытащил воронку, бросил ее в продолговатый тазик, взял себя за подбородок и сказал: – Да-с… Если бы у меня были такие уши… Мы с мамой замерли в ожидании самого ужасного. Сейчас он скажет: я бы их отрезал вот этими ножницами и выбросил бы в мусоропровод. И он продолжил как-то грустно-мечтательно: – Да-с… Если бы у меня были такие уши, я стал бы самым счастливым человеком. Не много же ему для счастья надо. – Да-с… Если бы у меня были такие уши, как бы я их берег! Как бы я их мыл, мыл и мыл! - И грозно уставился на Алешку: - Признавайся, когда ты мыл уши в последний раз? В первом классе? – Во втором, - буркнул Алешка. - Когда в бассейн ходили. Мама покраснела. А я понял, что Алешке сегодня грозит крутая головомойка. Ухомойка, точнее. – Извини, Яша, - сказала мама. - Мы больше так не будем. – Надеюсь, - и Яков Ильич улыбнулся: - Заходите, если что… «Ни за что», - прочитал я в Алешкиных глазах. Дома мама сказала: – Не знаю, как там твои уши. И что в них разглядел Яшка, но будешь сидеть дома. Два дня, как миленький. Нас это вполне устраивало. Уж очень не хотелось попасть Вадику под горячую руку. – А как же книжки? - спросил меня Алешка, когда мы ложились спать. – Придумаем что-нибудь. – Вот ты и придумай, - сказал он, - а с меня хватит. Так еще и к зубному угодишь. Тут мы услышали, что наконец-то пришел с работы папа, и живо уткнулись носами в подушки. – Что так долго? - спросила его мама. – Оперативное совещание. В городе участились угоны машин. Наш отдел подключили к розыску. – А Интерпол тут при чем? - удивилась мама. Папа засмеялся вполголоса, чтобы нас не разбудить: – Наверное, потому, что угоняют иномарки. И они ушли на кухню. – Интересно? - спросил меня Алешка. – Очень интересно, - согласился я. Утром я придумал, как выручить мамины расчетные книжки без опасности для нас. Мой план основывался на том, что наши родители никогда принципиально не обращали внимания на расклеенные по подъездам всякие объявления. Я выдрал из тетрадки несколько листков и черным маркером крупно написал: «Нашедшего расчетные книжки просим опустить в почтовый ящик кв. 40». Потом подумал и добавил зачем-то: «Вознаграждение гарантируется». Когда родители разошлись по своим делам, я расклеил объявления по дому. И мы стали ждать результата. Поминутно заглядывая в почтовый ящик. Результата долго не было. А потом он получился. Но вовсе не такой, на который мы рассчитывали. Когда нам надоело ждать и волноваться, я решил проверить объявления - на месте они или уже нет? Любителей срывать чужие объявления всегда хватает. Я сам из их числа. Они были на месте. И поверх моего черного маркера было написано красным: «Фиг вам! Сами придете!» Я сорвал все объявления и выбросил на помойку. Что ж, придется идти в подземное логово Вадика. – Завтра пойдем, - сказал Алешка. - Как раз мой домашний арест кончается. – Это ты плоховато придумал, - возразил я. - Я один пойду. |