Книга Дело о неуловимом призраке, страница 2 – Наталия Кузнецова

— Я учил, — не сдавался Ромка. Олег Викторович махнул рукой:

— А я-то хотел, наконец, модем купить и к Интернету подключиться. Но ведь ты тогда совсем в школу ходить перестанешь.

Ромка от радости подпрыгнул и повис на отце.

— Не перестану. Честное слово, не перестану. И купи только. Ты сразу увидишь, как с помощью Интернета резко поползет вверх кривая моей успеваемости. Там такие сайты есть, учебные. Я английский сразу выучу. А сколько у меня уже полезных адресов есть! У нас в школе на информатике разве что успеешь! Там задачки глупые задают, и ничего больше.

— Ты сначала сам, без Интернета, свои «хвосты» подтяни.

— Подтяну, вот увидишь, завтра же за это возьмусь. Вернее, уже сегодня, прямо сейчас. — Он отскочил от отца, быстро достал из сумки учебники, разложил их на столе. — Вот, все, уже учу. Так когда мы подключаемся?

Наверное, Олег Викторович на самую чуточку поверил сыну, потому что сказал:

— Может быть, и в самом деле Интернет для тебя станет стимулом учиться? Вот четверть закончится, тогда видно будет.

Ромка мигом расстроился.

— А у нас в школе не четверти, а семестры. Что ж мне теперь, до лета ждать?

— Не обязательно до лета. В любом случае вам выставляют итоговые оценки в конце четверти тоже. Хотя бы в журнале. Я могу зайти в школу и проверить, куда поползет твоя кривая.

— Вверх! — завопил Ромка. — Вот увидишь, что вверх. Я покорю вершины всех наук!

— Ты прямо стихами заговорил. Но тогда и никаких реклам больше. Хватит, наработались. Вот как лето наступит, каникулы начнутся, тогда, пожалуйста, занимайтесь чем угодно.

С этим Ромка смирился еще более охотно. Он и сам уже почти согласился с Лешкой, что с переставшим приносить заработок сбором рекламы пора кончать. Ему тоже порядком надоело мотаться по всяким фирмам и учреждениям.

— Слышь, Лешка, — зашептал он, когда сестра, погуляв с собакой, вошла в комнату. В его голосе девочка уловила ликование. — Папа нам Интернет обещает, если мы кончим рекламой заниматься и я учиться лучше стану. — Затем он досадливо поморщился: — Но ты прикинь, однако, Антон ему на меня опять жаловался. А мне еще зачет надо сдать по истории, причем письменный.

— Представляю, — вздохнула Лешка. — Мы тоже всегда ему зачет пишем. А про рекламу я тебе уже все сказала. Без знакомых ее собирать трудно. А с Николаем Никитичем мы контракты на следующий месяц продлим и их рекламу снова в маминой газете и в «Новостях плюс» разместим. Вот свои собственные денежки у нас и появятся. А дальше поглядим, что делать.

— Согласен. — Ромка внезапно задумался. — А как ты полагаешь, что лучше: написать по истории «шпоры» или попросить у Олега Пономарева пейджер, а ты мне на него надиктуешь? Нет, не годится, пейджер Антон засечь может. Ох, еще и диктовать-то не с чего, — внезапно спохватился он.

— Я думаю, что лучше тебе к этому зачету просто-напросто подготовиться, — совсем как папа, назидательно сказала Лешка. — Неужели так трудно?

— А что, легко? Что, у меня других забот мало?

— По-моему, сейчас их нет. И потом, ты ведь так быстро все запоминаешь! Я вообще удивляюсь, почему ты у нас не отличник. Сколько ты всяких изречений знаешь — из «Закона Мэрфи» и всяких своих философов.

— Я запоминаю то, что мне интересно. А что нет —

никак в голову не лезет, — сокрушенно заявил Ромка. — История эта такая скучная!

— А ты возьми и заинтересуйся. Что тебе Антону сдавать-то надо?

— Прикинь, он совсем сбесился: задал нам эпоху Петра Первого учить, и хоть ты тресни, а расскажи ему, что там творилось, во всех подробностях. Олег Пономарев, к примеру, в своей школе этого еще не проходил, а ведь он тоже в девятом классе учится.

Лешка пожала плечами.

— Так бери учебник и вникай.

— В том-то и дело, что в учебнике этого нет. То есть кое-что есть, но Антон требует, чтобы мы лекции писали, то есть записывали все, что он бормочет себе под нос.

— Ну и писал бы.

— Писал бы, писал бы! — передразнил ее брат. — А я, к твоему сведению, сижу далеко. И в то, что он там бубнит, не вслушиваюсь.

— Ну и зря. Тогда возьми тетрадь у кого-нибудь, кто близко к доске сидит и все записывает.

— У кого? Все сами сейчас к зачету готовятся.

— Значит, твои дела плохи, — резюмировала Лешка. И вдруг ее осенило: — А у Славки нельзя? У него ведь тоже Антон Матвеевич историю ведет.

— И Славка учит. Ему тоже зачет сдавать надо. Хорошо ему, отличнику, небось и без лекций все знает.

— А ты возьми у него на полчасика тетрадку и сделай с нее ксерокопию. Что за проблема? Ты же у нас детектив, а такой простой вещи сообразить не можешь. К тому же, я думаю, эти лекции должны быть интересными. Вспомни, как мы с тобой в Воронеже у Катьки жили в ее старинном доме, построенном еще при Петре Первом? И памятник ему там стоит, в сквере, который так и называется Петровским. И флот там его строился. Как хорошо, что мы туда скоро снова поедем. — Лешка мечтательно вздохнула и крикнула, услышав в прихожей шорох: — Мам, так мы едем на каникулах в Воронеж или нет?

Если Ромка не наполучает двоек и ничего непредвиденного не произойдет, то обязательно, — ответила Валерия Михайловна, раздеваясь и проходя в комнату. Судя по довольному лицу матери, настроение сегодня у нее замечательное. Улыбаясь, она подошла к окну и обратилась к своим домашним: — А вы заметили, как потеплело на улице? Март еще, а такое чувство, что уже весна пришла. Скоро начнем окна открывать настежь.

— Когда с утра до ночи сидишь дома за столом и учишь уроки, какая тебе разница, зима или лето, — уныло возразил Ромка.

— Кто же это у нас дома за столом сидит? — удивилась Валерия Михайловна. — Покажите мне, пожалуйста.

Мальчишка оглянулся на сестру, ища поддержки.

— Как кто? Мы.

Но предательница Лешка приняла сторону родителей.

— Да ладно тебе, — махнула она рукой. — Ты пока что не сидишь и ничего не учишь, все только собираешься. Лучше посмотри, как все хорошо складывается. И в Воронеж едем, и Интернет с е-мейлом у нас будет. Все теперь только от тебя самого зависит. Я тоже, между прочим, на тебя надеюсь.

Ромка сморщился и недовольно взглянул на сестру. Но она говорила, похоже, без всякого подвоха, и, слегка поразмыслив, он решил сменить гнев на милость.

— Ты думаешь? Лешка, а насчет Славкиной тетрадки ты гений. Я почему-то совсем забыл, что на свете есть ксероксы. То есть я хотел сказать, что ты почти что гений, сестра моя все-таки, — вскочив с места, он внимательно и с удовольствием осмотрел себя в зеркале.

Его уже нельзя назвать толстым, как в прошлом году, ну разве что чуточку упитанным. Он пригладил волосы и снова сел за стол: