Онлайн книга «Фамильное проклятье»
|
– Он мне нравится, – уклончиво ответила Настя. Она не любит его! Стас покашлял в кулак, стараясь скрыть улыбку триумфатора. И тут зазвонил телефон. Стас схватил трубку и услышал голос шефа. – Надо быстро разговорить Воробьева. Может быть, тебе удастся сообразить, врет он или нет, когда утверждает, что не знает, где посеял свой пистолет. – А Таганов? – Стасу ужасно не хотелось расставаться с Анастасией внезапно, на полуслове. – Таганов занят Фокиным-старшим. Говорит, что подвергает себя нешуточному риску. – Что он хочет у него выведать? – Не делает ли тот восковых кукол и не протыкает ли их булавками. – Смешно. Значит, мне ехать к Воробьеву? – Поезжай. А я пока натравлю своих парней на твоего гея. «Своими парнями» Пучков называл бывших сослуживцев. Стас представил, как те разбираются с Чекмаревым, и почувствовал угрызения совести. А он-то обещал Вове, что не потянет за собой неприятности. – Извините, Анастасия, мне надо ехать. * * * – Почему я должен отвечать еще и на ваши вопросы? Игорь Михайлович Воробьев выглядел уже изрядно потрепанным – вероятно, следователь выкачал из него всю информацию до капельки. Хорошенькое же задание дал ему Пучков! Врет или не врет – вот в чем вопрос. Стасу потребовалось десять минут, чтобы понять: Воробьев врет, скрывает что-то. Большие светлые глаза этого сорокадвухлетнего миляги казались слишком уж честными. Прямо-таки оскорбленная невинность! Наверное, парень классно играл свою роль перед следователем и оперативниками и выложился до конца. Недаром хитрый Пучков торопил Стаса – надо быстро поговорить с Воробьевым. Ибо он расслабился. Он выстоял тяжелый раунд, и снова собраться с силами ему безумно сложно. У Воробьева был симпатичный круглый нос, добрые щеки, мягкий подбородок и в дополнение ко всему – фигура маленького снеговичка. – Из вашего пистолета стреляли в человека. Еще неизвестно, выживет ли он. – Стас был уверен, что Воробьева уже запугивали подобным образом. – Вот вы частный детектив, – сказал тот. – У вас наверняка есть оружие. Что бы вы делали на моем месте? – Отвечал на вопросы как можно подробнее. – Десять раз? – Можно и двадцать. Незначительные детали важны в таких делах невероятно. А вдруг мне удастся натолкнуть вас на некое воспоминание? Вдруг мы получим ключ? – У меня голова раскалывается, – пожаловался Воробьев. – Я имею право отдохнуть. – Вы уверены, что накануне вечером показывали друзьям именно тот пистолет, на который имеете разрешение? – Уверен. Я его знаю прекрасно. Как каждая женщина знает свою сумочку. Вы допускаете, что ваша жена может сомневаться: свою ли сумочку она носила весь вечер? – Кстати, какие у вас отношения с женой? – спросил Стас. – Замечательные. В чем вы меня подозреваете? Почему меня все подозревают в супружеской измене? У меня что, какое-то особенно порочное лицо? – Измена не порок, – приободрил парня Стас, – а естественная потребность организма. – Почему мы вообще говорим об измене? Я ночевал в гостинице. Один. И ваши идиотские инсинуации можете держать при себе. – Ладно. Стас лихорадочно соображал: как нащупать сердцевину воробьевского вранья? О чем он умалчивает? Он ночевал в гостинице один – настаивает. Может, все же была женщина? В их деле должна быть женщина, и здесь – тоже. Возможно, это одна и та же женщина? – Вы знакомы с Анастасией Шороховой? – Нет. А кто это? – Неважно. Значит, вы ночевали один? – Есть же свидетели. Боже мой! Даже моя жена мне поверила! А вы… Оп– па. Существует ведь и жена Воробьева. Если у него есть любовница, она может знать об этом. Но держать язык за зубами. – Хорошо. Допустим, ночью пистолет пропасть не мог. – Конечно, не мог, – подтвердил Воробьев и так явно расслабился, что Стас мгновенно понял: пистолет пропал именно ночью. И Воробьев об этом знает. Он с кем-то встречался ночью. С кем-то, кто вытащил у него оружие. Но по каким-то причинам он не может выдать этого человека. Любовница, начальник, шантажист – это может быть кто угодно. Но как он попал в номер к Воробьеву? Может, мужчина, снявший номер на том же этаже? Почему нет? Ребята искали женщину, а надо было проверять всех зарегистрировавшихся в тот же день мужчин. Впрочем, почему в тот же день? Возможно, неизвестный уже некоторое время жил в этой гостинице, а Воробьев просто присоединился к нему? Стас понял, что с гостиницей надо разбираться как следует. Он простился с повеселевшим Игорем Михайловичем и позвонил в агентство шефу. – Сдается мне, что Воробьев знает, кто увел у него пушку, – сообщил он. – Поеду на место. В гостинице «Северная» он еще раз опросил служащих, дежуривших в холле всю ночь и все утро. Они вяло пересказали Стасу свои показания, данные милиции. Затем, затолкав в нагрудный кармашек администратора новенькую зеленую купюру, Стас завладел регистрационным журналом и принялся выписывать из него всех подряд мужчин, поселившихся в гостинице за последнюю неделю. Супружеские пары он отвергал как бесперспективные. Кандидатов на проверку набралось восемь человек. Женщин – только две: некая Регина Никонова, уроженка города Дедовска Московской области, и Нина Степанова, приехавшая из Новосибирска. Стас решил пока не искать никаких особых каверз и отсек Степанову. Новосибирск слишком далеко. А вот Дедовск… Дедовск был близко, достаточно близко, чтобы поехать ночевать домой, а не жить в гостинице целых три дня. Что эта женщина тут делала три дня? Стас пометил в своем еженедельнике: «Встретиться с Региной Никоновой». Одно имя – Регина – возбудило впечатлительного Таганова. – Если в деле о фамильном проклятии все-таки замешана женщина, то ей очень подошло бы имя Регина. Ты не находишь, Стас? – Вижу, визит к господину Фокину повлиял на тебя самым отрицательным образом, – заметила Вероника Матвеевна. – Представляешь, Стас, наш Саня пытался заставить Фокина наслать темные силы на свою воображаемую жену. – Ну и как он? – заинтересовался Стас. – Согласился? – Нет. Уперся. Сказал, что работать надо над собой. Что он жен не заколдовывает. – Может, ты ему мало предложил? – Просто, говорит, не по его части. – Кстати, проклятия он не насылает? – Сказал, этим занимаются колдуны и маги, а не психологи. – Как же к нему подкатиться? – Есть у меня одна мыслишка, – заявил Саша. – В кабинете Фокина, на стене, в дорогой раме, висит старая фотография. На ней – прекрасная женщина. Вот я и подумал: вдруг это Анна Ивлева? |