Книга Тайна взорванного монастыря, страница 16 – Алексей Биргер

— И ты можешь показать мне эту пещеру?

— Ну… — Гришка замялся.

— Если следовать книжке, мы с тобой должны отправиться в поход к пещере дракона! — сказал я. — А ты ведь уже убедился, что книжка все правильно подсказывает, и лучше делать так, как она велит!

— Прямо не знаю… — Гришка поглядел на свою работу. — Ну, я уже почти все доделал, а по тому, как ты излагаешь… Собственно, и не будет большой беды, если прогуляемся. Поехали, базара нет.

— Ура! — закричал я.

— Только, учти, всего я тебе всё равно не открою, — предупредил Гришка. — Время ещё не пришло.

— Да мне всего и не надо! — я был готов согласиться на то, чтобы чего-то никогда не узнать, лишь бы увидеть, что это за пещера дракона. — Мне бы хоть пальчиком к настоящей тайне прикоснуться, я бы на всю жизнь счастлив был.

— Ладно, поехали, — сказал Гришка. — Умеешь ты убеждать, Иван.

Мы вышли из дому, Гришка запер дверь, отворил гараж, вывел свой «москвичок». И мы поехали.

Я хотел сесть на переднее сиденье, но Гришка велел мне на всякий случай сесть на заднее — так, мол, безопасней. Он вообще с большим уважением относился ко всем правилам, в том числе дорожного движения.

По дороге я пытался задавать ещё вопросы, но Гришка попросил пока помолчать. Я одно понял: мы едем вдоль границы заповедника, к берегу нашего озера, туда, где перед мыском, на котором стоял когда-то монастырь, дорога делает крутой поворот вправо, а хвостик этой дороги доходит до самого мыса и там кончается.

Мы и проехались до конца этого хвостика, не став заворачивать вправо, вдоль берега и по направлению к городу. Там, правее, виднелся наш остров, среди ледяной глади, можно было различить пристань с ближней стороны и наш дом с дальней. Ещё старый маяк был виден, а новый — нет, ведь он стоит на противоположном, смотрящем не на город, а на основную часть озера, берегу. Я ещё подумал, как там сейчас Борька, на маяке, о чём может трепаться со смотрителем, и как он мне позавидует, когда узнает о моих приключениях.

Мы выбрались из машины, у самых сугробов и перелеска, идущего к оконечности (правильное слово, да?) мыса. И тут обнаружилось, что сугробы вообще непролазные. То есть, Гришкиных сапог на них ещё хватало, а вот я увязал по колено (ну, ещё бы, я ведь чуть не вдвое меньше ростом, чем Гришка!) и в мои сапоги, хоть и высокие для детских зимних сапог, сразу набивается снег.

— Так не пойдёт! — сказал Гришка. — Залезай ко мне на плечи!

— Я забрался к нему на плечи, и он потопал сквозь глубокий снег, между соснами перелеска.

— Куда мы идём? — спросил я.

— К валунам, — ответил он.

Я понял. Там, на мысу, кучкуются три огромных валуна, будто какой-то великан играл в камушки.

— Эти валуны — вход в пещеру дракона? — спросил я.

— Погоди немного, — ответил Гришка. — Сам все увидишь.

И вдруг он остановился и присвистнул.

— Что такое? — спросил я.

— Охренеть! — ответил он. Ещё немного — и я поверю, что твоя книга и впрямь может предсказывать всё, что угодно! А теперь — тихо, прикуси язычок! Не нравится мне все это…

Я поглядел сквозь сосны и увидел, что вокруг валунов возведено нечто вроде ограды — если четыре палки на четырёх воткнутых в снег рогатинах можно назвать оградой. Гришка стал продвигаться медленно и осторожно, и мне показалось, что он весь напряжён.

Он выглянул из-за ближайших сосен, оценивая обстановку, потом перевёл дух.

— Никого поблизости, — сказал он. — Видно, давно свалили. Ну-ка, посмотрим…

Мы вышли к самым валунам, увидели утоптанный снег.

— О, чёрт! — процедил Гришка, поглядев на следы.

— Что такое? — спросил я.

— А то!.. — Гришка был настолько потрясён, что не стал от меня ничего скрывать. — Видишь, какие отпечатки? Той обуви, которую в лагерях выдают… Ах, ты!..

— Выходит, кто-то сбежал из лагеря? — спросил я. Я не знаю, чего со мной больше случилось, испугался или завёлся, это так было, что словно кто-то пёрышком по сердцу начинает щекотать, как бывает, когда тебе немножко страшно что-то попробовать, но при этом попробовать хочется до такой степени, что страх пересиливаешь.

— Гм… — Гришка спохватился, что сказанул лишнее. — Это пока ничего не значит. Дай оглядеться немного!

— Тут снег утоптан, я могу слезть с твоих плеч, чтобы тебе было легче осматриваться, — предложил я.

— Нет! — резко так, чуть не рявкнув, ответил Гришка. — Сиди!.. Мне так и так натоптать придётся, но за мной-то они пускай охотятся, а вот знать, что со мной ребёнок был, им совсем не надо, а то мало ли что им в голову взбредёт! Твоих следов здесь быть не должно!

— Значит, эти «они» ещё вернутся? — спросил я.

— Разумеется… А теперь сиди тихо.

Он осматривался минут пятнадцать, внимательно изучал все следы, покачивая головой, даже присел, со мной на плечах, и поглядел в щель между двумя валунами — в щель, нацеленную на наш остров.

— Всё сходится… — еле слышно пробормотал он — так еле, что если б у меня слух не был здоровский, я бы вообще ничего не разобрал, хоть мои уши и были сантиметрах в тридцати от его головы. — Три дня назад Пельмень умер, два дня им добраться сюда, если они сразу в бега сорвались… а то и сутки… если б они два дня назад ушли, у меня бы уже милиция побывала… Ну, с бомбардировщиком пусть возятся, уйдут несолоно хлебавши… Но вот то, что второй…

Он выпрямился и пошёл прочь.

— А как же вход в пещеру дракона? — спросил я.

— Вход в пещеру дракона отменяется, извини, — Гришка стал таким же добродушным, как и прежде, и мне даже показалось, что ему стыдно и неловко, что он несколько раз на меня пригаркнул. — Считай, что вход в пещеру заколдован. Раз эти типы появились, мы не имеем права его открывать.

— Это те две оставшихся головы дракона, да? — спросил я.

— Они самые, — ответил Гришка.

Мы выбрались к «москвичку», Гришка ссадил меня на землю, подождал, пока я заберусь в машину, тщательно затоптал все мои следы там, где они остались возле дверцы, и только после этого сел за руль.

— Ну и дела! — сказал он, включая зажигание.

— Какие дела? — спросил я.

— А такие, что в Бога поверишь, если не верил до сих пор! — буркнул Гришка. — Это ж надо, чтоб именно сегодня тебя угораздило… или надоумило, как хочешь… — и повторил то, что несколько раз уже повторял за прошедшие полчаса. — Охренеть можно!

За это время он развернул «москвичок» — а развернув, сразу дал полный газ, так что меня даже слегка подкинуло на заднем сиденьи, а бедный старый «москвичок» затрясло, будто он в ледяной воде перекупался. И мы помчались, нас на неровностях асфальта подкидывало, а Гришка, закусив губы, гнал и гнал.