Онлайн книга «Кепка с карасями»
С этими словами я стал свою сосиску есть, а другую в руке держу. Только один раз я откусил, и Потап облизнулся. 
А я нарочно медленно ем и так кусаю сосиску, что из неё сок брызжет. «Ну и сосисочка! Какая сочная!» — говорю. Пока я свою сосиску жевал, Потап совсем очумел, до того ему захотелось попробовать. Доел я сосиску, а вторую ему всучил — он её и проглоти! «Ты да я, — говорю, — Потап, — нас двое. И две сосиски было. И съели мы их по-братски. Ты это, говорю, пойми!» Тут я ушёл, а через час снова две сосиски принёс и ещё гитару. Потап очень удивился, когда увидел гитару. Смотрит на меня и как бы хочет сказать: «Зачем ты гитару-то притащил? Мне и сосисок хватит». А я сыграл ему на гитаре, угостил сосиской, и, конечно, Потап сделался моим приятелем. Через несколько дней он ко мне совсем привык, и я вышел с ним погулять. Вот мы гуляем во дворе заставы, а навстречу нам идёт рядовой Юра Молоканов. Увидел нас и рот открыл от изумления. А я говорю: «Закройте поскорее рот, товарищ Юра Молоканов, а то ворона влетит!» Глава пятая, в которой Галоша идёт в секрет — «Закройте поскорее рот, товарищ Юра, — толкую я. — А то, мол, ворона влетит!» А Юра Молоканов стоит и только глаза на нас таращит. Но вот он всё-таки закрыл рот и побежал докладывать командиру. Гремя сапогами, командир выскочил на крыльцо и видит: да, мы с Потапом гуляем во дворе. «Ну молодец!» — говорит тут командир и в тот же день отправляет меня с Потапом охранять границу — в секрет! С нами пошёл старшина Кошкин, слыхали небось. Волновался я ужасно — всё-таки первый раз шёл в секрет. А Кошкин увидел, что я волнуюсь, и говорит: «Золотой мой Галоша, а не хотите ли вы поймать нарушителя?» «Конечно, хочу». «Держите карман шире», — говорит старшина Кошкин. Вот пришли мы па место и замаскировались в кустах на краю большой поляны. Посреди поляны — озеро. За озером — граница. Рядом со мной — пенёк, за пеньком — Потап, в пеньке — телефон. Правда-правда! Там такая штучка имеется в пеньке, вроде как штепсель. Сунешь в неё провод от телефонной трубки — и с дежурным по заставе поговорить можно. Замаскировались мы и лежим. Лежим час, лежим другой… Тишина. Никто не идёт через границу. Глава шестая, в которой появляется халат — Никто не идёт через границу. Тишина… А мы лежим в кустах. Так вот, я лежу, рядом — Потап. Чуть подальше — Кошкин с автоматом. Зорко следит Кошкин: не идёт ли кто через границу? И я тоже смотрю, и Потап смотрит. Нет, никто не идёт. На третьем часу у меня уже глаза устали. Одно и то же перед глазами: поляна, озеро, осока… Осока? Осока-то шевелится! Не от ветра ли? Нет, не от ветра — ветер не дует! Смотрите-ка, по берегу человек ползёт! В маскировочном халате! А халат в серых, зелёных и коричневых пятнах, вот его и не видно! Тут лоб у меня вспотел, а ноги похолодели. А он ползёт прямо на меня! «Ну, — думаю, — ползи, халат! Ползи!» Скоро он совсем близко к нам подполз. Я уже слышу, как он дышит. Что делать? Чувствую: нужно что-то крикнуть, а что крикнуть, не знаю. Забыл. Вот он подползает так близко, что до него доплюнуть можно, я и говорю тогда: «Попался, голубчик!» И так хрипло это у меня получилось, как будто в горле была ржавая труба. Ух, как он напугался! На колени встал и глаза выпучил, а меня не видит. И тут Потап выходит из кустов. «Шарик, — говорит он Потапу, — это я, Рудик!» А Кошкин кричит: «Руки вверх!» А он руки вверх не поднял, а стал ими по карманам шарить — пистолет искать, но тут Потап навалился на него и мигом обработал. И мы с Кошкиным подбежали, связали голубка. «Пустите, — говорит он, — я ведь просто так». «Ничего себе „просто так“, — думаю. — А зачем халат напялил и два пистолета в карман положил?» 
Подошёл я к пеньку, звоню командиру — так, мол, и так. «Высылаю наряд, — говорит он. — Наблюдайте границу». «Слушаюсь!» Снова мы с Кошкиным замаскировались, а этого нарушителя — в кустики. Он и не пикнул. И только мы успели всё это проделать, смотрю — другой ползёт! — Бросьте! — не выдержал я. — Не может быть! — Чтоб меня громом разразило! Точно! Второй ползёт и тоже в халате! «Ну, — думаю, — попёрло-то!» Вот он подползает, и Кошкин кричит: «Стой!» А я Пота-па выпускаю. У, Потап! Страшный пёс! Вскочил ему на спину, пасть разинул — ужас! Мы с Кошкиным подскочили и только успели этого связать… — Третий ползёт? — не выдержал я. — Нет, — сказал Галоша и посмотрел для чего-то на часы. Третьего не было. — Жаль, — сказал я. — Хорошо бы, если б был третий. — А вы придумайте, — сказал Галоша. — Когда будете рассказ писать, вы придумайте, что был третий, и дело с концом. — Посмотрим, посмотрим… — сказал я. — Придумать можно всё, что угодно. Глава седьмая, в которой Галоша становится красным как рак — Придумать-то можно всё, что угодно, — сказал я. — Интересно, что было на самом деле. — А вот что, — сказал Галоша. — Не успели мы второго обезоружить — подоспел наряд, высланный капитаном. — И всё? — Так точно. — Ну, спасибо вам, товарищ Галоша. Мне очень понравился ваш рассказ. Я сейчас запишу его в записную книжку. Может быть, вы хотите что-то добавить? — Да нет, — сказал Галоша и опять посмотрел на часы. — Добавлять особенно нечего. Тут он снял с головы колпак и подбросил его вверх, и не успел ещё колпак надеться ему на макушку, как дверь открылась, и в комнату вошёл капитан Воронцов. — Товарищ капитан! Разрешите доло… — Вольно! — сказал капитан. Капитан поглядел, что у меня записная книжка, и сказал: — Собираете материал для рассказа? |