Онлайн книга «Офицеры и джентльмены»
– Вот и хорошо, – отозвался Гай. Наступила еще одна пауза, во время которой майор Хаунд сделал вид, что читает документы. Затем он спросил: – А вам не приходило в голову, что наша первоочередная задача – оборона Александрии? – По-моему, Крит в данный момент важнее. – Гарнизон на Крите сейчас и так больше, чем позволяют возможности снабжения. – Тогда, значит, я не прав. – Конечно, не правы. Вам следовало бы знать это и не принимать всякие слухи на веру. Еще одна пауза; это был тот таинственный час, в который, как записал в дневнике старшина Людович, блеск на лице начальника штаба бригады менялся с сухого на сальный. – К тому же, – сказал он, – наша бригада не имеет средств для действий в обороне. – Тогда как же мы обороняем Александрию? – Мы стали бы оборонять ее только в крайнем случае. – Но ведь, возможно, на Крите как раз крайний случай. – Я не спорю с вами, Краучбек. Я просто высказываю свое мнение. Молчание. Затем майор Хаунд продолжал: – Почему этот денщик не вытряхивает пепельницы? А что вам известно о возможностях нашего морского транспорта, Краучбек? – Ничего. – Вот именно». К вашему сведению, мы не в состоянии послать на Крит подкрепления, даже если бы и хотели этого. – Понятно. Еще пауза. В этот день майор Хаунд был явно обеспокоен чем-то. Он прибегнул к своему испытанному методу нападения. – Кстати, чем сегодня занимается ваше подразделение? – Наносят тонкие красные линии. Карта Крита – точная копия с греческого издания, поэтому я приказал нанести на нее полудюймовую сетку, чтобы картой можно было пользоваться. – Карты Крита? Кто приказывал кому бы то ни было получать карты Крита? – Я сам выписал их вчера вечером из Рас-эль-Тина. – Вы занялись не своим делом, Краучбек. Именно так и рождаются слухи. Вскоре в кабинет вошел Томми. Гай и майор Хаунд встали. – Из Каира еще ничего не было? – поинтересовался он. – Почта отправлена на регистрацию, полковник. Ничего срочного. – Раньше десяти часов в ставке главнокомандующего к работе никто не приступает. Телефонограммы посыплются через несколько минут. А пока передайте подразделениям предварительные распоряжения. Надеюсь, вам известно, что мы отбываем? – Обратно в зону канала для реорганизации? – Боже мой, да нет же! Где ваш помощник по тылу? Нам нужно разработать плановую таблицу погрузки. Вчера вечером у мадам Каприкис я встретил адмирала, командующего эсминцами. Он уже все подготовил для нас. Гай, раздобудь несколько карт Крита для выдачи командному составу до командиров отделений включительно. – Все уже сделано, полковник, – поспешил доложить майор Хаунд. – Отлично. В четверть одиннадцатого по телефону из штаба главнокомандующего в Каире посыпались длинные, скучные, противоречивые распоряжения; они продолжали поступать в течение всего дня. Майор Хаунд выслушивал, записывал и с воодушевлением передавал их дальше. – Да, сэр. Слушаюсь, сэр. Все ясно. Все оповещены, – отвечал он штабу главнокомандующего. – Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь! – торопил он подразделения. Но Людовича это показное рвение не обмануло. «Странно, но майор Хаунд, кажется, не имеет ни малейшего желания сложить голову в бою», – записал он в дневнике. Для майора Хаунда это была первая боевая погрузка на корабли, а для Гая – третья. Гай равнодушно наблюдал за обменом «любезностями» между начальником штаба бригады, его помощником по тылу и офицером штаба, ведавшим погрузкой, сначала серьезными, затем озабоченными, потом озлобленными; за вереницами навьюченных и угрюмых солдат, проходивших по тесным палубам и неуклюже спускавшихся вниз по трапам; за моряками, ловко сновавшими между грудами военного имущества. Все это было знакомо Гаю по прежнему опыту, и он держался от всего в стороне. Разговаривая с зенитчиком-артиллеристом морской пехоты, Гай услышал: – Никакого воздушного прикрытия. Наша авиация на Крите разгромлена. Если мы не управимся с переходом туда и обратно в темное время суток, уцелеть шансов нет. Высаживаться вашим ребятам придется гораздо быстрее, чем они грузятся сейчас. Под погрузку оперативной группы Хука выделили крейсер-минзаг и два эскадренных миноносца; на всех кораблях были заметны следы участия в эвакуации войск из Греции. Корабль, выделенный под погрузку штаба бригады, был потрепан больше других. – Нашему кораблю нужен минимум месяц на ремонт, – продолжал морской пехотинец. – Если хватит пороху на переход, наше счастье, а уж о том, чтобы в случае чего-нибудь справиться с противником, и разговора быть не может. С наступлением сумерек они вышли в море. На борту эскадренного миноносца вместе со штабом находились три роты второго отряда командос. На палубах и в кубриках вповалку лежали солдаты; офицеры разместились в кают-компании. Томми Блэкхауса пригласили на ходовой мостик. Постепенно установились сравнительная тишина и спокойствие. – Краучбек, – спросил Гая майор Хаунд, – вам не приходило в голову, что Людович ведет дневник? – Нет. – Это запрещено уставом – вести личный дневник на фронте. – Да, конечно. – Вот именно. Вы лучше предупредите-ка его. Я совершенно уверен, что он записывает что-нибудь неофициальное. В восемь часов стюард-мальтиец накрыл стол для обеда, поставив в центре вазу с розами. Командир корабля остался на мостике. Старший помощник командира извинился и за отсутствие командира, и за неудобства размещения. – Мы не в состоянии оказать гостеприимство в таких масштабах, – сказал он. – Боюсь, что мы во всем будем испытывать нехватку. Солдаты достали свои кружки, котелки, ножи и вилки. Денщики помогли стюарду. Обед был отменный. – До рассвета не будет никакой тревоги, – заверил старший помощник, покидая их. Командир эсминца уступил свою каюту Томми, майору Хаунду и заместителю командира второго отряда командос. Чемоданы и постельные скатки оставили в лагере. Армейские офицеры устроились в креслах, на диванах и на полу в кают-компании. Вскоре все уснули. Проснувшись на рассвете, Гай вышел на свежий воздух. Восхитительное утро после безветренной ночи; море спокойное, вокруг ни одного корабля, земли не видно. Довольно медленно двигавшийся эскадренный миноносец, казалось, плыл в фосфоресцирующей пустоте. Гай встретился со вчерашним артиллеристом. – Ну как, здесь начнутся неприятности? – спросил Гай. – Нет, не здесь. – Затем артиллерист, поскольку ему показалось, что на лице Гая появилось удивление, добавил: – Замечаете что-нибудь странное в положении солнца? |